Сибирские огни, 1937, № 5-6

136 П- ЧЕРНЫХ ...Никто его не видывал, А слышать всякий слыхивал, Без тела, а живет опо. Без языка кричит (эхо). Солдаты шилом бреются, Солдаты дымом греются. Какое счастье тут. У Клима совесть глнияиа, А бородища — Минина. В русской литературе середины и третьей четверти прошлого столетия трудно указать другие примеры столь лее удачного использо­ вания пословично-поговорочного материала в художественном произведении, в такой лее меро отвечающего 'творческому замыслу пи­ сателя, ка к у Некрасова. Единственно, с кем можно его сопоставить, это, пожалуй, с А. Н. Островским. Много требуется от писателя, чтобы упот­ ребить народное слово, народное выражение так кстати, что читатель или слушатель не сразу даже и заметит их народность. Некра­ сову не скоро' и не просто далось это искус­ ство. Сначала, судя по стихотворению «В до­ роге» (1845 г .) и другим подобным, он сов­ сем не умел этого делать. Речь ямщика в названном стихотворении испещрена как будто «народными» словами и оборотами. ...В барском доме была учена... Понимаешь^ста, шить и вязать, На варгане играть и читать ...То-ись сватался к ней благородный (Слышь, учитель-ста врезамшись был, Байт кучер, Иваным Торопка)... Это «то-исъ», эти вводные «слышь», «по- пимаешь-ста» встречаются, если не в каждой строчке, то в каждом из четырех абзацев (по 20— 18 стихов), на которые разделяется рас­ сказ ямщика. Назойливо повторяются и некоторые дру­ гие элементы якобы «народной» речи: Инда жалко подчас да куды... Инда страх меня, слышь ты, щемит. Встречается здесь и «варган» и «патрет» и неизбежное «байт» (говорит). Как автор поэмы «Кому а Руси жить хорошо», Некрасов обнаружил не только зна­ ние крестьянской речи, но и подлинное ма­ стерство писателя-реалиста, умеющего от­ личать устойчивое, характерное от случайно­ го, существенное, главное от второстепенно­ го, важное от пезаслуживающего внимания. Как правило, он почти совсем не прибегает к такому антихудожественному приему вос­ произведения народного языка, ка к фонети­ ческая транскрипция (чем весьма грешили писатели-народники). Если у него и встреча­ ются отдельные «фонограммы», то, во-пер­ вых, очень редко, а во-вторых, эти фонограм­ мы действительно передают широко распро­ страненные особенности народного произно­ шения, неизвестные в литературном языке (то-есть не вроде «што» или «конешпо»)1. Сюда относятся, например, такие явления, как усеченные формы прилагательных и ме­ стоимений: Добра ты, царская грамота... Котора взглянет ласково, За тою и пойду. Несколько раз (раза четыре) попадается «маненечко» вместо «маленечко», причем дважды в коротеньком рассказе крестьяшша- белоруеса (ч. I, гл. IV*), так что в этом слу­ чае может рассматриваться, ка к момент ди­ алектологической характеристики крестьян­ ских персонажей поэмы: Налей и мне манепечко... Свернула мне медведица Маненечко скулу Но оно попадается и в других случаях: Недосмотрел маненечко... Один раз употреблено «дохтур» («Сам дох. тур об’явил»), Некрасов обнаруживает необходимое для всякого художника чувство меры, вводя в реплики своих героев, — действующих лиц— искаженные в произношении иностранные слова. Как правило, они встречаются только в речи определенных действующих лиц. Сло­ во «дохтур» встречается в речи бывалого крестьянина Власа Ильича (в «Последыше»). В его яда речи находим «фалетур» вместо «форейтор» (в рассказе о дворовом человеке Ипаге): И посади фалетуром Меня, раба последнего... В последней части «Пир на весь мир», в главе I I I имеются стихи: Недаром порывается В Москву, в поворентет... Эго говорит дьячок, отец Гриши, об уни­ верситете. Слово «неиция» (пенсия) там же Встречается в эпилоге «вахлаков» с солда­ том Овсянниковым, также «видавшим виды» на своем веку: 1 Впрочем, в четвертой, части, в речи Кли­ ма Яковлича .встречается: «Никак и впрямь ништо».