Сибирские огни, 1937, № 5-6

то, а? Они уедут в какой ни есть город, да новых настроил’, и будут себе жить да пожи­ вать во всякой прохладе да спокойствий !. И беднота-то ¡погорит! Так и иди по миру, ша­ тайся христовым именем. Да живи, где знашь без угла и крова... Так поневоле каждый бу­ дет молчать да им же в пояс кланяться да всячески почитать их! Да коли нужда при­ станет, так к тому же Терентию, Санкову или кому другому из их артели за помочью с поклоном итти: выручи, де, помоги! — ■А что ¡¡ре, выручают они, старик, если кто просит помощи? — Выручают. Уж это чего говорить! на­ деть праведное слово сказать: выручают. Так зато ведь, батюшка, все село и в долгу у них! все и батрачат на них от мала до ве­ лика, все-е! •— Почему же ты но боишься их, а? и тебя они вот не убивают же, а? А все дру­ гие боятся... — спросил я... — Я?... я, батюшка, особь статья, — от­ ветил он, вздохнув. Я в одной душе стою; изжил уж свой век. Чего мне бояться кого ни есть, коли мне уж в ино время и жисть- то в тягость... Неуж ты думашь, сладко опо глядеть-то, чего на миру творится, на вся ко-то зло да неправды. Ты гляди, чего в христианстве-то деется! Ровно они и не лю­ ди, суди их бог! Замосто того, кабы любов­ но’ жить да в мире, помогать бы друг другу, ка­ кое горе избыть по-божески, как господь-то велел... а у них только споры да грызня су­ против друг друга идет, што у псов, прости господи. Поистине говорю, не глядел бы в ину пору. А скажешь им праведное слово, вот и не люб. Тебя же и . почнут ругать да обносят всячески. И-и-и, батюшка! В ипую пору всплакнешь только, слезами всплак нешь. Ты вот говоришь, што пошто, де, оо- чество-то не возропчет супротив грабите* лей-то наших? Э-э-эх, родимый! Не потаюсь, скажу тебе, — говорил он, качая головой: верь, не верь мпе — твое дело. Обчество-то видя, как злодоп-то энтп с грабежа-то бша- теют да все им сходит, все-то их прикрыва­ ют, — и сами-то норовят как бы где украсть да ограбить, погляди... Ну, вот на эту раз­ вратность-то погляди-и-и! Кто половчей у к ­ рал да спрятал, тот и молодец у них, тому и хвала от всех. Ты вот посуди-то, какн вре­ мена-то настали! Допрежь, бывало, иаренеч- ки-то, ребятки-то это завсегды па улице в праздник играют... иль в клюшки, али в лапту, аль городки... А ныне только и игры у них, как друг у друга коней утоня­ ют, аль будто обоз идет, а ловкачи набегают на него да чаи режут. А от­ цы-то их... где бы унять, — стоят, под­ перши бока, да хохочут, глядя на удаль сын­ ков, да похваливают. Вот из оптого, говорит,, выйдет молодец, а энтот оплошал, не го­ дится в энгу работу... А подойдешь в ину по­ ру, скажешь: де, не грех ли вам, добрые лю­ ди, глядеть-то на развратное гь-то экую? Где бы унять нареньков-то — ведь не смышле- ночки они исшо, — да поучить их по прав­ де жить, по-божьи... а вы их удаль эьтю похваливаете! Так- тде тебе! Так на тебя рты-то разинут, што не рад станешь и сло­ ву своему, — и старик Матвей, глубоко ¡вздохнув, покачал головой. — Изжил уж я, батюшка, свое изжил... снова начал он. — Так уж не мне кривить совестью да мол­ чать супротив зла. Не жиеть мпе, а душу,, душу надоть сохранить, штобы в чистоте пре­ доставить ее богу, когда пошлет за ней. И пущай меня хошь ссйчат убьют, — не по­ стою я за жисть. Все это тлен, родимый, тлен. Все это временно. Надо о вечной зкиз- ни попомнить, душу свою соблюсти! — И в лице старика отразилось при этом что-то особенное и, если можно так выразиться, не­ земное. Для него как будто не существо­ вало уже ничего житейского, а что-то иное, далекое, светлое раскрывалось уже пе­ ред ним и манило его в свою необ’ятную- даль.