Сибирские огни, 1937, № 5-6

поношенье? Да суди его бог опосля этого!— с каким-то горделивым смирением в тоне заключил оп. — Дозвольте уж нам, ваша милость, уйти; простите, што обеспокоили вас! — произнес он, кланяясь. — Прости и ты нас, Матвей Степанович, не суди нас ху- дым-го слоном, не суди! Старик стоял молча, точно не слыша обра­ щенных к нему прощальных слов Юхнова. — Неужели, старик, все, что ты говорил, правда? — опросил я по выходе Юхнова и Савкова. — Правда, батюшка! Истинная правда, вот тебо господь в поруки! — и старик пере­ крестился. — Ведь уж я, милый, одной-то ногой в могиле бтою, — продолжал он, — прожил свой век; так уж мне на людей на­ праслину говорить гре-е-ешно! И не окажу я напрасного слова на неповинного человека. А это ведь разбойники, родной мой, злодеи! Много народу плачется на них, мно-о-ого! От­ коль бы им богатство-то взять, как бы не разбои-то ихние? Ведь они на моих глазах росли! Я с отцами-то их хлеб:соль важивал. Старик-то, отец Юхнова, добрый был человек, покойна голо'вушка, да бедный... всю жисть бился, сердешный, только при трех скотин­ ках, — вон и поныне изба-то его цела, во дворе у сынка стоит, — вишь, теперь в ней зимой птиц да телят сыночек-то держит, а сам-то уж в хороминах живет; хоромов на­ строил, што шапка с головы валится 'гля- деть-то па них. Терешка-то с молоду все по работникам жил ведь, по строкам... Ну, вот однова это, после смерти уж старика отца, хозяин-то и послал его, Терешку-то, в Ир­ кутск с лошадьми и с товаром будто заме- сто приказчика, про обеих, по-нынешнему- то сказать. Терешка же парень-то был тол­ ковый, тверезый. С умом парень. Уж это надоть правду сказать. Ну и худого-то, ¡ка- честв-то этих, што об’явились в нем опосля, не примечали тогды за ним. Ну, п пошел он в извоз и пошел. Ну, шел да шел, да на походе- то и свистнул шесть местов чаю што пи есть отборного. Долго ведь он судился в те поры! Никак месяца три содержался в каталаге при волости... Да вишь вот, оправился как-то, сух вышел. А хозяин-то поплатился за по­ краденные чан у него. Всег как есть описали да распродали, по миру мужпк-то пошел, по миру. А Терешка-то с этой поры потихоньку да полегоньку н стал разживаться. А теперь уж в каком капитале сидит! В тыщах. В ве­ ликих тыщах зарылся. А Санков-то Митрий Фомич, скажу тебе, в работниках у Терешки или; как его ноне величают, у Терентия Са- гкча жил. Много годов жил... а теперь, хотя и нмет свою лавку, а все вместе с Теренти­ ем все дела вершат, в обоюдности у них про- межь себя всякое дело. Да што сказать! — артель у них большая теперь, по всему тракту веревочной протянулась... Много они народу запутали, милый, в своих сетях! Те­ перь уж никто и пикнуть не смет супротив них; только всякий свою шкуру оберегат. А им за артельной-то спиной и тепло! Знай себе, греют' руки о чужое добро да в карма­ ны тыщи кладут. И Ксидрашка-то, теперича скажу тебе... уж так запутался, што х о т ь— . не хо ть , а коли жив быть желашь, то робь на них, грабь обозы, а не то и убьют, штоб концы схоронить. Да кто же убьет? — Своя яге артель. Первый Санков Мит­ рий Фомич оборудует это дело. Ему улг, по­ ди, и не внервой эк-то концы хоронить! — Да правда ли это, старик, а? — Правда. Верь мне, 'Правду говорю. Убыот, убьют. Он имя только теперича и живет, их милостью, Кондрашка-то. Кабы не они его хоронили да стерегли из опаски, што коли поймают его, то он выдаст их, та к неуж Коидрашку-то не скрутили бы здесь, а? В глазах у всех на Кондрашку и засады ста­ вят, и облавы делают... а Кондрашка живет себе в тихости на заимках Терентия Сави- ча, в тайге, в глуши да в чаще, где п леший ногу сломит. А эких-то заимок три у него. С погребами да потайными ходами и подвалами, где они и товары-то прячут, п Кондрашку хоронят. Вот и ищи его! Начальство! пмай, говорю... а прошла лиха беда... Кондрашка по селу у нас ходит с ливертом1 да ножом в сапоге за голенищами. — И все видят его? — Ви-и-идят! Среди бела дня ходит! И никто не потронет его! Знай, што ему же и поклоны отвешивают. — Да- что же это народ-то молчит? Не­ ужели йЬе село в самом деле не может спра­ виться С тремя или четырьмя человеками разбойников, а? — Нет, батюшка, их не три и не четыре, а считай-ко их десятками, десятками, — прервал меня старик Матвей. — Ведь гово­ рю тебе, што артель их далеко-то разрос­ лась. Вот п испробуй справлятыся-то с имя! заикнись только кто пи есть, — так завтра же в логу в глухом месте с петлей на шее найдут! А поди-ко, к примеру, все обчество супротив их! Так ты думать, они не спалят все село, из наместки, а? Опаля-я-ят. Што свечечку затеплят. Знай, им-то што терять, ворам-то энтим? Ну, хоромы у нпх сгорят... Так што же, нетто у них мало капиталу- 1 Револьвер (прим, авт.)