Сибирские огни, 1937, № 5-6

— А то с какой же? в уплату. Вот те и сходил ни но што и принес ничего. Поправился! — Кто же, старик, чаи у вас режет? Ты знаешь? — спросил я. —- Знаю! — ответил он и замолчал... — Кто же это? — снова-спросил я, пос­ ле продолжительной паузы в ожидании от­ вета его. — Митрий Фомич, аль ты ,’ Терентий Са- вич, чего же вы молчите? — неожиданно обратившись к ним, ©просил Матвей. — Пошто это слова-то не скажете его милости, кто у нас чаи-то с обозов режет? —• А нам-то почем яге знать, Матвей Оте- паныч? — спросил Саппов ® свою очередь.— Ведь вы вот ©казали его милости, что зпае- те, кто режет чаи... ну, п доложьте, кто? — Я-то знаю, знаю! — утвердительно ответил старик, — да неуж, говорю, вы-то не знаете, а? — Кондрашка разбойничает, режет их! — сказал Санков. — А кому доставлят он чаи-то? На кого он робит-то? Ведь тоже энашь, поди, а? — глядя с усмешкой на Савкова, опросил он. — Не знаю! — Неуж и взаболь не знашь? — Не знаю! — нагло глядя на Матвея, ответил Санков. —■ Ну, н диво! — и Матвей всхлопнул руками по бедрам. — Ну, и диво-же, гово­ рю! — обратился он ко мне. — Все на селе знают, кому Кондрашка душу запродал да за экую убивную работу взялся... только Митрий Фомич да Терентий Савич ничего не ведают, неемышленочки. А? Ну-ну-у-у! — Ведь ты говорил, что все знаешь? Ну, и плети чего в ум взбредет... а мы послушам. Хошь короба плети, никто не препят­ ствует! — зло усмехнувшись, ответил Юх­ нов. — Ладно, воль так. Не пеняй, сплету тебе короб под .твою кладь, Терентий Савич. Мы вот по душе-то с тобой исшо не говари­ вали; дай-ко, столкуемся. Скажи-ко, не по­ таись, на чего вы богатеете с Митрием Фо- мичем не по дням, а по часам? — - Ты считал наши-то богатства? —- У ж мне ли считать в чужих карма­ нах, .а только на миру эта молва-то идет... с чего-нибудь ведь идет же, што вы уж в великих тыщах сидите, а торговли у вас не кидать, рукомесел тоже не -приметно. — А лавки-то не наши на селе-то стоят што-ли? — Ла-а-авки? — протянул Матвей. — Так неуж это с энтой торговли-то и пухнут ваши карманы, што опара на печи? — на­ смешливо спросил он. Ла-а-авки? — снова протянул Мат­ вей. — Э-э-эх, Терентий Савич, — произнес о*н, покачав головой,— обм-анывай-ко ты кого помоложе а не меня, старика; у тебя в лав- ке-то всего и товару на полу-сотку нс на­ гребешь. Много ль чего -в ней хранится, а? Пу-ко, нуда два, поди, сальных свеч най­ дешь, да с пуд мыла... бараночек связку, пряничков ящик, што зуб не укусит. Вот те и -весь товар! И вся торговля тво-я для от­ вода глаз, да и лавка по месяцам на запоре стоит... так неуж это торговля, а? Скажи-ко луччо, но таись: на какой ты товар да тор­ говлю-то богатеешь, а? — Говори уж ты, — с дрожыо в голосе произнес Юхнов. — Скаясу. Скажу хошь сейчас, по выходя из избы. С обыском мы у тебя краденых чаев пайдем, а? Хошь? — Найдешь? — спросил Юх-ночв. — Найду-у-у! — Ну, поедем! Ищи коли так, поедем. Найдешь чего... я в ответе иду, не най­ дешь — ты отвечай за поношенье чести нашей. Ваша милость, — -обратился ко мне Юхнов, весь багровый -от волнения, — явите божескую милость, прикажите понятых на­ рядить и извольте пожаловать обыскать нас, если мы воры; судите нас. Много уж мы претерпели всякой напраслины и наветов; от’ энтого человека! Истинно скажем, по- божьи, с-пущали ему все ради преклонности годов и малоумия, но всякому терпенью конец быват! Боле мы не жслам спущать сиу, не желам. Как вашей милости угодно, а извольте судить; али нас, аль его! — и он дрожащею рукою отер выступившие на лбу крупные капЛи пота. — Я, братец, не имею права производить обысков или поручать кому-нибудь произво­ дить их, а если вы сознаете себя обижен­ ными, то подайте 'прошенье по начальству. От него потребуют доказательств в оправда­ ние выводов его на вас, и если он не пред­ ставит их, то его привлекут тогда к ответ­ ственности. — Э-э-э-эх, -ваша милость, слушай-кот чего я тебе скажу, слушай, — смеясь пре­ рвал меня Матвей: — неуж кабы у них со­ весть-то чиста была, так он не подал бы на меня прошенья, поглядел бы на старость мою да малоумство? Э-э-э, давно бы уж, ба- тюшко, засудили меня, да-а-авно бы -в остро­ ге -сгноили! Да -вишь вот, совесть-то у них черней дегтя, в том и беда их, што боятся прошенье-то подать, при тебе ьог в глаза им говорю - боятся.