Сибирские огни, 1937, № 4

Ёлчиха протискалась вперед и склонилась над ним, как бы поправляя наволочку. Жад­ но прислушивалась она, ловя смутные об­ рывки слов, не то хвалу, не то порицание царице. Глаза Федора Лелеснева — рудо­ знатца закрылись и он умер. Похоронили его, как он завещал, рядом с Иваном Иванычем Ползуновым на высокой горе — «глядене». Отсюда мог он, лежа в гробу, слушать клокотание металлов, с пре­ великими трудами отысканных им и расплав­ ленных в печах завода. Остались от него родне старые темные книги, лозы с раздвоенными концами и пре­ дание о том, как наградила рудознатца сама Екатерина, а заводское начальство, падкое на деньги, присвоило себе большую часть награды. ★ С каждым годом становилось мастеровым труднее жить, и мало кто радовался весне и солнцу. Барнаул из посада стал городом, русские купцы строили себе, потирая руки, пузатые каменные дома, а купцов азиат­ ских с их пестрыми товарами, такими весе­ лыми на взгляд, не стало в этих краях. Но товары русских купцов были слишком до­ роги для рабочих, и пошла гулять по Ал­ тайскому горному округу вместе с крепост­ ным гнетом самая беспросветная бедность. Заводская тюрьма в Барнауле не вмеща­ ла арестантов, пришлось начальству окру­ жить ее всевозможными пристройками, рас­ ширить. Сюда присылали самых важных пре­ ступников, а этих «самых важных» было очень много, становилось все больше. На­ чальство только руками разводило. Бежали мастеровые десятками и сотнями человек в дикие горы, нелюдимую тайгу, навстречу опасностям и гибели. На них, как на опас­ ных зверей, каждую осень устраивали обла­ вы, беглецы не сдавались, горы гудели от выстрелов, а не только от взрывов динами­ та при проходке новых шахт. Бежали пото­ му, что уже давно были отменены началь­ ством последние «вольности», бежали от плохого провианта, бесконечных побоев и от болезней. Начальству приходилось расширять и тюрьмы и лазареты. Много мастеровых боле­ ло теперь. Бергалы добывали руду на гораз­ до большей чем прежде глубине, калечились во время частых обвалов. Плавильщики от­ равлялись ядовитыми испарениями свинца, скопившимися вокруг нечищенных печей. Бо­ лели и от наказаний. Кнут был отменен, перестали резать пре­ ступникам носы и уши, но процветали шпиц­ рутены и розги. Иным беглецам, которые не хотели смириться, убегая вновь и вновь, до­ водилось выносить по нескольку тысяч уда­ ров шпицрутеном. Выживали самые сильные и непокорные. Многие работали в цепях... Заводы были ограждены рогатками. У полосатых будок маршировали гусиным шагом солдаты. На­ чальство наживалось на вновь открытых зо­ лотых приисках. Царствовал тогда Николай I Младший сын рудознатца Лелеснева Ев­ доким постарел и поседел в цепях. Время, проведенное в побегах, он/должен был отра­ ботать скованный. Это значило, что и уме­ реть он должен в тюрьме, ибо его ущербной жизни нехватало на отработку. Семью свою он давно растерял и ничего ему не осталось кроме воспоминаний, болп и злобы. Полагалось чистить свои кандалы, чтобы блестели. Горное начальство любило блеск. Даже цепи, изготовленные на Гурьевском за­ воде, должны были издавать приятный, ме­ лодичный звон. Арестантов по утру выгоняли на завод, а после двенадцатичасовой работы шли они под конвоем через рыночную площадь до­ мой — в острог. Разрешалось просить мило­ стыню. Арестанты, большей частью калеки, се­ дые, согнутые, хромые, пели сипло, над­ треснуто: Милосердные наши батюшки, Не забудьте нас невольников, Заключенных — Христа ради! Пропитайте-ка, наши батюшки, Сожалейте, наши матушки, Заключенных Христа ради! Мы сидим во неволюшке — Во неволюшке: в тюрьмах каменных, За решетками за железными, За дверями за дубовыми, За замками за висячими. Распростились мы с отцом с матерью, Со всем родом своим племенем... Подавали им мало. Рынок стал совсем дру­ гой, не тот, что был при Федоре Лелесневе. Хмурые, болезненного вида мастеровые, еще не попавшие на положение арестантов, сю­ да почти и не заглядывали. Редко проходил кто-нибудь из них в льняной домотканной рубахе, вышитой крестиком, или непригляд­ ном шабуре. Цены возросли, по сравнению с временами Екатерины, в несколько раз, а жалованье мастеровым не только не увели­ чилось, а даже снизилось. Посещали рынок