Сибирские огни, 1937, № 4

И черви и мошки, заслышав стук дятла, сейчас же выбегают из-под коры на свет. А дятлу остается только клевать. Дожидаясь своего сына, Сартыкбай три дня держал указательный палец в долине Артыбаша. За это время к нему под палец натекло Телецкое озеро. Наконец, сын при­ вел сюда Катунь. Отец повел из Телецкого озера к Оби реку Бию, а сын Адучи быстро бежал, ведя за собой Катунь. Ни на шаг не отстал, он от своего могучего отца. Вместе, в один миг, влились обе реки — Бия и Ка­ тунь — в широкую Обь. И эта река понесла воды Алтая в далекий Ледовитый океан. Адучи-Мерген стоял гордый и счастливый. — Сынок! — сказал Сартыкбай,—Ты быст­ ро привел Катунь, но я хочу посмотреть хо­ рошо ли, удобно ли для людей ты вел ее. И старик пошел от Оби вверх по Катуни проверять работу сына. Адучи-Мерген шагал сзади и колени его -гнулись от страха. Вот отец перешагнул через реку Чемал и подо­ шел к горе Согонду-Туу. Лицо его потемне­ ло. Брови совсем закрыли глаза. — Ой, стыд, позор Адучи-Мерген, сынок. Зачем ты заставил Катунь сделать здесь та­ кой поворот? Будущие поколения тебе за это спасибо не скажут. Плохо сделал, сынок. — Отец,—отвечает Адучи,—я не мог рас­ колоть Согонду-Туу. Даже борозду провести по ее хребтам не было сил. Тут старик Сартыкбай снял с плеча свой железный лук, натянул тетиву и пустил ли­ тую из меди трехгранную стрелу. Гора Со­ гонду-Туу надвое раскололась. Один кусок упал ниже Чемала, на нем вырос сосновый бор — Бешпек. Другая половина Согонду-Туу до сих пор стоит над Катунью. И до сих пор хвалят люди старика Сартык­ бая за то, что он провел дорогу прямую, как след стрелы. ШЕЛКОВАЯ КИСТОЧКА—ТОРКО-ЧАЧАК Жили старик со старухой. Бедные, бедные. И была у них девочка Шелковая кисточка — Торко-Чачак. Кто ее видел, не мог забыть. Когда Торко-Чачак шла по стойбищу, ребе­ нок, потерявший родителей, смеялся. Успо­ каивалась мать, оплакивающая погибшего сы­ на. Старики забывали о своей старости. Мо­ лодым хотелось петь. Вот как хороша была Торко-Чачак. Однажды заболел старик-отец и мать по­ слала Шелковую кисточку к старому каму. Кам жил над бурной рекой, в белом берестя­ ном аиле, совсем один. Ни жены, ни детей у него не было. Рабы и слуги не смели подхо­ дить к нему близко. Даже собаки при нем не лаяли. Вот какой страшный был этот кам. Он сидел у своего порога и большим но­ жом резал березовые чойчойки. Еще издали увидал кам Шелковую кисточку. Ножь выпал из его правой руки и до крови царапнул но­ гу. Из левой руки покатилась в костер чой- чойка. Но кам не видел ничего, кроме Торко- Чачак. Она три раза повторила ему, что отец заболел. Кам ничего не слыхал. Он смот­ рел, не мигая, в ее длинные глаза, на ее лоб, на косы. И только, когда Шелковая кисточ­ ка повторила свою просьбу восьмой раз, кам медленно зевнул, как бы пробуждаясь от сна. Покачивая березовым смычком, будто перед ним была невидимая экели-скрипка, он отве­ тил: — Завтра на утренней заре приду. Узнав, что к больному приедет великий кам, люди стали собираться в аил. Еще не успели расстелить на полу белую кошму, еще не заквасили чегеня для араки, но уже стал слышен звон бесчисленных бубенцов шубы кама и грозный гул его кожаного буб­ на. Он приехал затемно, задолго до зари. Боль­ шой кам боялся, что, взглянув при свете утреннего солнца на Торко-Чачак, он не смо­ жет камлать. Молча, не открывая глаз, слез он с коня и пошел в аил. Люди несли за ним его тяжелую шубу. Большой бубен по­ весили на гвоздь и зажгли под бубном кос­ тер из благоухающих ветвей можжевельни­ ка. Ароматный голубой дым поплыл вверх, скрыл от людей бубен, шубу и кама. Весь день, от утренней зари до вечерней, кам си­ дел молча, не поднимая век, отказываясь от пищи. Люди в аиле не смели говорить даже шопотом. Маленькие дети боялись плакать. Поздней ночью кам глубоко до бровей надви­ нул свою красную шапку. Перья, выдернутые из хвоста филина, торчали на шапке, как уши. Две тряпки висели сзади, как два кры­ ла. На лицо упали крупные, как град, бусы. Кряхтя, поднял кам с земли свою двухпудо­ вую шубу. Просунул руки в тяжелые рука­ ва. По бокам шубы висели сплетенные из трав лягушки и змеи. К спине были приши­ ты пестрые шкурки дятлов и горностая. Длинные тряпки вздрогнули. Бубенцы за­