Сибирские огни, 1937, № 3

Сибири шли еще бои гражданской вой­ ны, в центре края, в Новосибирске, за­ горелся литературный костер — «Си­ бирские огни», второй по времени воз­ никновения литературно-художествен­ ный журнал в молодой республике Со­ ветов. Костер был разложен прямо на снегу, как любили выражаться органи­ заторы журнала. В этом фигуральном выражении было много прямой правды. В Новосибирске, бывшем еще вчера за­ штатным уездным городком, пе было тогда ни литературной организации, ни сколько-либо приличной полиграфиче­ ской базы. За всю свою историю в этом городке не печаталось ни одного худо­ жественного произведения. Литературные огни были зажжены под непосредственным руководством Сиббюро ЦК ВКН(б), они разгорались и крепли при постоянной помощи и поддержке сибирской парторганизации. Костер с первых же номеров вспых­ нул ярким пламенем. Около него собра­ лись люди с горячим сердцем, прекрас­ но знающие жизнь, имевшие богатые наблюдения действительности. В жур­ нале были напечатаны стихи, рассказы и очерки, пульсирующие горячей кро­ вью живой, революционной жизни. В первой книжке «Сибирских огней» один из критиков заявил, правда, что «Си­ бирь не любит поэзии». Но у костра с первых же дней появились не только прозаики, но и песнопевцы новой жизни. К костру стали собираться писатели из всех городов края. Каждый из них приносил в журнал плоды своих луч­ ших творческих успехов. И литератур­ ный костер, разгораясь, все более ши­ роко освещал просторы необ’ятной Си­ бири. Журнал ставил перед собой зада­ чи печатать «повести и рассказы, пьесы и стихи, главным образом, художествен­ но воспроизводящие эпоху социалисти­ ческой революции и ее своеобразное жизненное отражение в Сибири». Первый помер «Сибирских огней» был открыт повестью начинающей писа­ тельницы Л. Сейфуллиной. С выходом каждого пового номера появлялись в журнале произведения новых писателей, многие из которых сейчас известны всему Союзу. Литературный костер разгорался. Это очень радовало Алексея Максимовча, страстного огнелюба. Оп неослабно сле­ дил за ним, за каждой его искрой. Ои незримо был сам около этого костра, помогал ему гореть ярко, устранял при­ чины, которые могли ослабить силу его- света. В письмах в Сибирь, в литера- турно-критических статьях, в речах на литературные темы Горький часто от­ мечал большое культурное значение си­ бирского журнала. Алексей Максимович писал в Сибирь: «Из искры разгорелись, — как вы зна­ ете, — довольно яркие костры во всем нашем мире; это дает мне право ду­ мать, что отличная, культурная работа «Огней» разожжет духовную жизнь грандиозной Сибири». Костер, однако, горел не всегда рав­ номерно. Вражеские руки временами бросали в него гнилые, промозглые пни. Гпилье, разумеется, не давало огня. По тайге расстилался гнилостный едкий дым. Больше того, был период, когда в состав редакции журнала пробрались гнусные враги народа (Вегман, Басов, Зазубрин) и пытались использовать его в своих контрреволюционных целях.1 В 1928 и 1929 годах группа резвых молодчиков из троцкистского лагеря, об’явив искусство «опиумом для наро­ да», сделала попытку совсем потушить костер. Она бросала в пего кирпичами и рекомендовала «бить писателей ог­ лоблями». Об этом узнал Алексей Максимович. Со страниц центральной печати раздал­ ся его гневный протестующий голос: «У нас в области оценок воспита­ тельного значения художественной ли­ тературы не все благополучно. Особен­ но заметно это в провинции. Вот при­ мер: редактор «Советской Сибири», краевой газеты, Курс, бывший анархист, как мне сказали, организовал гонение на художественную литературу, и один из его сторонников, некто Панкрушин, заявил, что «художественная литерату­ ра реакционна по своей природе». Это, конечно, провинциальное истолкование теории покойного Лефа. С моей точки зрения, — не цеховой,а с точки зрения человека, который пятьдесят лет на­ блюдал и до сего дня наблюдает рево­ люционно-воспитательное значение ли­ тературы, — Панкрушин не только ма­ 1 f м. об этом в статье В. Итина „Пять лет", напечатанной в настоящем номере журнала.