Сибирские огни, 1937, № 3

— Мужик не чурка, его топором не обрубишь. А ты с плеча бьешь!.. Дед говорил грудным, убедительным голосом. Слова у него получались таки­ ми, словпо отрывал он их от своего тела с кровыо. — Я знаю, я говорю, — перебил Стяжкин,—пример нужен. Пример!.. А какой вы пример можете показать, осли па сорок дворов у вас десять ко­ пей?.. — Справедливо, пример нужен... Да пример от кого?.. От Старовойта при­ мер нам не нужен! Старовойт не кре­ стьянин. II род у него не крестьянский. Кровосос у него дед, кровосос батько и сам кровосос... А ты его в колхоз, в пример его?.. В избу вошел Кузьма. Он сел рядом с дедом и положил на стол пачку взя­ тых от Дугла заявлений. Стяжкин в волнении расстегнул во­ рот рубашки. Кузьма протянул ему заявление, од­ но из пачки. — Читай! Пименеков Николай в кол­ хоз просится. А кто он? Кулак. Ты его принял. Цыганок Степан...' — Кузьма бросил второе заявление — ...торговал кабанами, самый буйный заводило про­ тив колхоза, Ты его принял. Цыганок Кузьма, брат его, напарник по торгов­ ле и против нас. Ты его принял. Ми­ рон Дерделов, Солодкий Егор, Гуляй Иван... Всех их принимать? Да они же задушат нас!.. — Не волнуйся, товарищ! Все, как надо. Через три месяца весь советский союз будет в колхозе. А ты не ве­ ришь — задушат — говоришь, — де­ ланно веселым тоном ответил Стяж- кпн. — Скажи-ка лучше: Моисей Кня­ зек заявление подал?.. Кузьма сорвался с места и заходил по избе. Стяжкин настороженно следил за ним. Дугол и дед молчали. — Ты вот что... — после длитель­ ной паузы, тихим, хриплым от волне­ ния голосом заговорил Кузьма. — Пе­ рестань глупить. Подумай. Я тебя про­ шу... Стяжкин разом потерял свое наиг- ранное спокойствие п ударил кулаком по столу. — Кто здесь руководитель — ты пли я?! — закричал Стяжкин. Кузьма вместо ответа искоса посмо­ трел на него, вдруг сгреб со стола за­ явления, шагнул к печке и швырнул всю пачку в огонь. — Твои резолюции отменены!—ска­ зал Угрюмов. Стяжкин кинулся к печке. Кузьма загородил дорогу. Стяжкин побледнел и вдруг замахнулся на Кузьму кула­ ком. Тот не шелохнулся. — Вон! — захлебнулся неистовым криком Стяжкин. — Вон, партизан!.. Чтоб твоего духа в селе не было! Кузьма усмехнулся и, чеканя каждое слово, попросил Дугла: — Запряги, Осип Степанович, коня, уполномоченный в райком жаловаться на меня поедет. С этими словами он вышел из избы. Во дворе, не решаясь зайти в избу, стоял Антон. Узнав от жены, что поголовно все записываются в колхоз, что двенад­ цать человек произведено Стяжкнным в лишенцы, Антон покинул свое лого­ во и пошел по селу обходить друзей. -— Пронзительный человек! •— рас­ сказывали ему про Стяжкина... Два. три слова даст сказать и: — такого-то нанимал летом? Откуда и знает, идо­ лов сын!.. — Спасайся, Антон, — советовали другие, — единоличнпчать ц не ду­ май... Антон, наконец, решился и написал заявление. Под окном сельсовета он задержался. Ему захотелось подслушать разговоры, происходившие в . нзбе, и определить, как нужно вести себя. Услышав шаги Угрюмова, Антон отскочил от окна и кашлянул. — Кто здесь? — спросил Кузьма, — Почтение, Кузьма Петрович! Это я — Москаленко Антон. — Тебя разве не арестовали?.. — Прости, Петрович, дурость моя, сам знаешь... — А чего пришел?.. Антон не решался ответить. — В колхоз, что ли, хочешь? — догадался Угрюмов. — Ото-то, в колхоз... Куда люди, туда и мы, значит... — заспешил Ан­ тон. Кузьму будто ударили кнутом. Он рванулся от Коцолапа н побежал со