Сибирские огни, 1937, № 3

ходили по двору тоже как в новых са­ погах. В это время по берегу шел Ак- паш. Торговец выбежал на улицу и крикнул: «Мой Акпаш, хороший мой, иди сюда, пирогп будем кушать, вино пить, блины будем кушать». Акпаш по­ благодарил, но отказался зайти в дом. Торговец привел его силой. Когда я вернулся со двора, то Акпаш уже сидел за столом пьяный, едва ворочая язы­ ком. Он говорил: «Насильно дочь не отдам». А торговец ему возражал: «Выпил, нечего теперь отговариваться. В моем доме не было и не будет обма­ на. Это тебе не торговля. Это человек. Вот и свидетели есть». Астанчи замолчал и глубоко вздохнул. Астанчи любил Шолбан. И я это по­ нял! тогда в лесу. Бедный Астанчи, вы­ росший без отца и без матери, с вось­ ми лет живший в людях, — он не знал никогда ласки. Он полюбил хорошую девушку. Но между ним и девушкой встал, как непреодолимая колодина, его хозяин — Тоспан. И Астанчи дол­ жен был молчать и скрывать свои чув­ ства. Мы возвратились к Тоспану, Алексею и Николаю. Вскоре пришли вышедшие из улуса пешком. Тоспан отрядил меня, АсТанчи, Николая и Кастенчи, чтобы мы, под видом рыбаков, пошли к Акпашу. Тихо и осторожно крались мы сквозь чащу к юрте Акпаша. Пятидесятилет­ ний Кастенчи, оставивший молодосгьи силу на пашнях, покосах и пасеках Толтак-бая, тяжело дышал, едва поспе­ вал за нами. Чуткие собаки все-таки услышали нас и залаяли. Мы торопливо подошлп к дверям юрты Акпаша. Кастенчи от­ крыл дверь и вошел первый. В юрте у шала пылал костер. Было светло и жарко. В переднем углу, сидя на скамейках, ужинали дети Акпаша. Сам он, белоголовый старик, сидел на низенькой скамейке, утирая подолом холщевой рубашки потную грудь. По- жплая женщина ухаживала за детьми. Кастенчи снял шапку, остановился у стола, сказал: «Здравствуйте» — и подал всем руку. Потом сел на широ­ кую скамейку около стены, достал трубку. Мы сели поближе к дверям, а Николай остался стоять около дверей, как велел ему Тоспан. Акпаш спросил Кастенчи, показывая на нас: — Куда идут эти люди? — Рыбы захотели. Надоело одно то­ локно, а мяса мы не сушили. — Да, это так, — произнес Акпаш и опять обратился к Кастенчи: — Све­ жий табак есть? Женщина, поторапливая детей, пос­ тавила на стол чугунный котел, поло­ жила деревянные ложки и пригласила иас: — Садитесь... Кастенчи сел за стол, мы отказались. По Кастенчи не столько ел, сколько посматривал украдкой по углам юрты. Женщина тревожно сказала Акпашу: — Я говорила — не пускать... Игра не ушла бы. Кастенчи вмешался в этот непонят­ ный разговор. — До сенокоса почему не играть мо­ лодым? — Без Шолбан и день трудно ’прохо­ дит, — заговорил Акпаш. — А Григо­ рий вот с коммунистами ушел. — Шолбан у дяди? — спросил Ка­ стенчи. — Вчера уехала. — До покоса там проживет? — Нет. Скорей вернется. Сын Толтак-бая, слышал я, хотел сватом к тебе ехать. — Тоспану дочь не отдам. — Почему богатому не отдать? — Пусть сама выбирает жениха, Я неволить не хочу. Кастенчи покачал головой. — Ты, Акпаш, вино пил у торговца, а сейчас отказываешься. Это нехорошо. Голос Кастенчи стал повелительным. — Выпил, надо, значит, выдать дочь замуж, надо выдать. — Я не за это пил, — возразил Ак- наш. — Я не хочу, чтобы дочь ушла из моего дома со слезами. Акпаш сердито поднялся со скамей- ки. Старшая девочка вышла на улицу. Кастенчи подошел к Акпашу. — Ты, наверно, дочь спрятал. Гово­ рили, что она утром была дома. — Нет, Шолбан в улусе нет. Вернувшаяся с улицы девочка испу­ ганно сообщила отцу: — Тата, Тоспан тоже здесь! Старик растерялся, торопливо заго­ ворил: