Сибирские огни, 1937, № 3

ф е д о р Ч и с т я к о в V ШОЛБАН Рассказ Трещат пихтовые дрова. Высокое пламя лижет сухие ветки и освещает плес. Иногда из костра выскочит с треском уголек, упадет в воду, заши­ пит и поплывет вниз по течению. Темная ночь, месяц еще не взошел, пад нашими головами мерцают далекие звезды. Горизонт скрывают огромные горы. Кажется, что мы сидим в глубо­ кой мрачной яме. Кругом — безмолвие, только лес тихо шумит да изредка где- то запищит белка. Завтра будем дома. Старый Канза го­ товит для своих детей гостинец — коп­ тит хариусов, выбирая самых крупных. Петрончи и я уже устроились на ноч­ лег. Петрончи вполголоса напевает. Мне знакомы слова его песни, но я слушаю ее как-будто в первый раз. Досчатая лодка, качаясь, плывет, Чудесную песню охотник поет: Проворпая, светлая Томь Струится, как шелк белоснежный, А горная Мрасса-река Струится- как шелк синенебый. Я в Мрассу бесстрашно войду И в синие волны оденусь. До снежных вершин я дойду, На Томь посмотрю с поднебесья. Как милые птицы поют! Идти бы степями мне вольными, Нашел бы мечту я свою — Увидел товарища Сталина! Шлет солнце на землю свой свет. Колхозы веселые всюду. Как солнце — великий совет Дал Сталин великий всем людям. Советский Союз мы любя Украсим навеки цветами. Наш Сталин стоит у руля — И счастье навеки с нами. Петрончи кончил петь и, смотря на старика, проговорил: — Ныне белка сильно идет, — где, интересно, остановится? — Когда выпадет снег — видно бу­ дет, — коротко ответил Канза. Он молчалив сегодня, беспрестанно курит, чем-то озабочен. Я вижу, что он часто посматривает вверх — на ярко горящую звезду Шолбан1 — Что с Шолбан глаз не сводишь? — спросил я его. — Рассказал! бы сказ­ ку. Канза, не взглянув на меня, загово­ рил: — Да, было же время... Вот эта чер­ ная гора как-будто надвигается па нас. Над ней Шолбан сияет. Посмотришь на Шолбан — легче на душе станет, серд­ це обрадуется... Канза помолчал, перевернул коптив­ шихся хариусов и снова заговорил: — Я помню ее слова. Она говорила мне: глупый ты, старик. Эта гора ка­ жется тебе страшной. А мне она не страшна. Если ты будешь сидеть, сло­ жа ' руки, в этой темной яме, — век эта гора будет для тебя страшной, век не увидишь света. Я не сижу в яме— и я все вижу. Если ты вылезешь из ямы, ты все увидишь, все узнаешь. — Так говорила мне Шолбан. И вот я, старый Канза, смотрю сейчас на эту гору и на эту звезду — и вспоминаю девушку Шолбан. Эта звезда ярче всех других звезд. Девушка Шолбан была, как эта звезда. Прежде бедный человек жил в темной яме, богатый человек был для него страшной горой. Об этом пели! в песнях: Проклятые тучи— Мешают солнцу светить, Проклятые баи — Не дают молодому жить. 1 Шолбан—Венера, утренняя и вечер­ няя звезда.