Сибирские огни, 1937, № 3

ным кругом, о Микуле Селяниновиче — интересная попытка полемизировать с былиной, дать сказочный образ в наши дни, когда Микула «закинул соху за ра- китов куст». Случайно уронил под ноги Микула взгляды на песок, Где отпечаталось в дороге Большой машины колесо. Это сказано по своему: просто и ум­ но. Наконец, идет ряд безусловных сти­ хотворений, связанных впрямую с си­ бирской действительностью: промыслами, охотой, зверьем тайги. Их жалко раз­ дергивать цитатами: «На Иртыше», «Клад», «На Алтае». НеДавно Сибирь нашла отражение в интересной, романти­ ческой книге ВиссарионаСаянова: «Золо­ тая Олекма». Но это книга воспомина­ ний — и исторических, и личных. Сибирь Саянова — таинственная, несколько ска­ зочная по красоте страна, закутанная синей дымкой временной дали. Это роди­ на его ранней молодости. Другая Сибирь у Алексеева. Она явственно помечена дневниковыми датами, полна охотниче- ских и -земляных запахов, яркой зелени, людских голосов. Она живет, двигается, строится. Особенно хочется выделить стихотво­ рение «Партизаны». Это самая большая вещь в сборнике. Не все строфы в ней одинаково ценны, некоторые невнятны по мысли. Кое-что растянуто. Но в ос­ новном это стихи с наибольшей интона­ ционной свободой у Алексеева, с нзи" большим «разгоном» и под’емом. Они свежи и по языку. Здесь, он, как будто, расстается с символической традицией, часто сковывавшей е г о в предыдущих сти­ х а х , —и расстается легко ина пользу для себя. Вот, наудачу, несколько разрознен­ ных строф из «Партизан»: Отчего же, скажи, отчего задымилось, С четырех запылало селенье сторон? Небеса не вини. Разве неба немилость Офицерский послала сюда эскадрон?.. ...Мать моя, расскажи: ты какому ко 1 цею Променяла лицо — на лицо мертвеца. Нелегко между тех, кто с пенькою на шее, Находить, признавать своего кузнеца. ... Умирать, я уверен, умеет не каждый, Но готов партизан победить или пасть — За свою драгоценную каждому дважды, За свою молодую советскую власть. В этом стихотворении, в лучшей его части, есть та удача, которая может его сделать народной песней, как это было когда-то с замечательными ^ стихами «Славное море, священный Байкал». Стремление к сжатости, к прозаической точности, присущее Ник. Алексееву, само <по себе плодотворное стремление. Но оно может привести к результатам, прямо противоположным сжатости и про­ стоте. И тогда стихи Алексеева смахива­ ют на зарифмованный фельетон. Вместо упругой голосовой волны в них слышен деревянный стук, неживые, безличные слова, расставленные в более или менее ритмическом порядке. Особенно это от­ носится к стихам, открывающим сбор­ ник, — ю встрече с Мальро: На первый раз Мальро хотелось Среди иных советских тем Взять только мужество и смелость Для героических поэм. Что это, как не зарифмованная наспех проза? Бывает, что стремление к сжатости за­ ставляет автора сажать на пространстве одной короткой строфы, как на грядке, неимоверное количество существитель­ ных. И, вот, они стоят, притертые друг ко другу, в разных падежах: ... И дать оценки позолоте, Которой тронуты листы, Заката золоту в пролете Под башней площади Звезды. Речь поэта, как всякая иная членораз­ дельная речь, дышит в тлаголах, в дей­ ствии, — а в этой строфе нет воздуха,— поэтому и не хочется следить за мыслью автора. У Никандра Алексеева есть свое мастерство, знание языка, есть — в ка­ кой-то степени — свой язык; даже в тех случаях, когда он загружен областными речениями, веришь в его поэтическую подлинность. Есть и своя тема, связан­ ная с сегодняшней, строительной и мо­ лодой Сибирью. Это поэт-реалист. Он знает жизнь, глубокие недра родной земли, человеческий, завоевательный труд. Поэту хочется пожелать большего раз­ нообразия и свежести в выборе средств выражения, — особенно, когда речь идет о ритме. Появление его стихов в Моск­ ве мождо только приветствовать. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО тов. ФАДЕЕВА Товарищи, сейчас перед нами прошел один из сильнейших не столичных отря­ дов нашей советской литературы. Что прежде всего бросается в глаза? Это то, что на всем творчестве товари­ щей, при всех больших индивидуальных различиях, начиная от Ошарова и Коп­ телова, работы которых посвящены, так сказать, специфическим народам, населя­ ющим этот обширный край, и кончая Елизаветой Стюарт, которая пишет дет­ ские вещи, лежит отпечаток, колорит то­ го края, в котором эти товарищи рабо­ тают. В этом их достоинство, но в этом же кроются их недостатки. В чем заключается достоинство того, что во всех этих произведениях сказы­ вается очень сильно колорит края? Пре­ жде (всего з том, что это свидетельству­ ет о создании у нас в стране новых куль­ турных центров. Чем дальше мы будем расти, — тем -большую силу, не только в хозяйственном и политическом отно­ шении, но и в культурном будут приоб­ ретать эти центры. Центрами литератур­ ными, музыкальными и прочими в свое время будут крупнейшие, так называе­ мые, краевые города. Это, несомненно, так.