Сибирские огни, 1937, № 3

мальчик испугался мышонка, приняв его за страшного зверя. Это стихотворение должно было быть небольшим, корот­ ким, строчек в 20, а оно очень длинное, три страницы! С ребенком необходимо говорить лако­ нично, просто, иначе он не будет чи­ тать. У взрослого терпения больше. Он иногда дочитает до конца и скучную книжку. Дисциплина стиха в детском стихотво­ рении должна быть совершенно суровая. Мы ребенка приучаем к дисциплине, стихотворение, написанное для него, не до'лжно быть неряшливым, многослов­ ным. Поэт, который пишет для взрослых, считает иногда, что он может вставить ударение, где ему это хочется, а дет­ скому писателю нельзя этого делать, ре­ бята пред’явят к нему счет. В журнале «Мурзилка» -была такая рифма «сестрен­ ки вперегонки». И вот мальчик пишет в журнал письмо: — Учительница говорит «вперегонки», а у вас «вперегонки». Как же правиль­ но? Тов. Стюарт кое-где обращается не­ брежно со стихами. У нее есть такая рифма: «один-де, я» и «Индия». Это не­ хорошо звучит. От этого она сама, ве­ роятно, давно отказалась. В том же стихотворении у нее есть следующее место: «Серая спина ковром покрыта у слона» и дальше — «конечно, здесь не Индия, но жить, как будто, можно». Это уже твердый голос, это лучше звучит. У нее есть в одном стихотворении та­ кое хорошее место: Мышка высунула нос, Грязно, просто ужас! Подхватила лапкой хвост И пошла по лужам». Вы ясно видите эту мышку, которая подхватила лапкой хвост. Но иногда т. Стюарт вдруг решает, что она должна поучать детей. Не разбрасывай игрушки, Без капризов ешь обед. Не нужно учить детей в детских сти­ хах. Но все эти недостатки не органич­ ны для Стюарт, я ей легко будет от них избавиться. Мне трудно выбрать из книжки Стю­ арт стихотворение, которое было бы хо­ рошим от начала до конца. В ряде ее стихов есть отдельные хорошие строчки, но нет ни одного стихотворения, кото­ рое я могла бы прочесть сейчас цели­ ком. Тов. Стюарт необходим (хороший редак­ тор. Отсутствие редактора ясно чув­ ствуется. Я думаю, что надо сделать все возможное, чтобы т. Стюарт была ока­ зана самая активная помощь, потому что при ее данных можно ждать от нее хо­ роших книжек. А создать хорошую книжку для детей очень важно. П. АНТОКОЛЬСКИЙ. Сибирский поэт Накандр Алексеев не- начинающий. Он пишет и печатается уже лет 30. За его плечами — богатый житейский опыт, — города, страны, встречи с людьми. Он жил на Западе и, знает его. Зрелость — определяющее свойство его стихов. Он умеет быть пластичным и немногословным. Зрело­ сти сопутствует некоторая статика и без­ различие к ритму. Большинство стихот­ ворений написано самым каноничным четырехстопным ямбом, от которого не приходится ждать большой свежести. Но, когда ямб Алексеева укреплен воле­ вой интонацией, он звучит полновесно: Но он, — пилот, — машину ринув» В бушующие облака, Он понимал: суров Берингов, Над ним победа нелегка. Смиряя нервы, мысля чаще О жизни, брошенной во тьму, — О ценности, принадлежащей Уже не одному ему, Стремил полет по курсу норда И сознавал на всем лету: ■— Он глаз, он вэмах крыла народа,. Взмывающего в высоту. Это «крепкие», как любят выражаться критики, стихи. Но дело не в одной «крепости». В самом их ритме — целесо­ образная энергия полета. Мысль свобод­ но переходит из строфы в строфу, это дает стихам широкое дыхание. Вот еще пример удачи: ... И в этот дом, где жили зимы, Крутя до неба карусель, На льды тоски неистребимой, На минусинский Енисей — За гнев, за огненные мысли Был Ленин сослан... Вой пурги. Безлюдна степь. Вдали нависли Уборы белые тайги. Средь этой жути белой краски, Где глазу не видать ни зги, Нарым и север туруханский Снежили Сталину виски. Но, видно, мать таким родила: Кровь победила белизну, — Иль ты, природа, пощадила Для человечества весну?.. Как будто, очень традиционная инто­ нация, знакомая по многим классиче­ ским образцам. Но здесь она отнюдь не риторична. Нам не хочется, чтобы со­ держание этих строф было выражено по- другому, не этими упругими поворотами немногих, суровых, твердо поставленных на свое место слов. И это обращение на «ты» к природе тоже не риторика, а настоящее красноречие, оправданное и согретое чувством. В стихах Н. Алексеева есть картины Запада: кинозал в Париже во время де­ монстрации фильма эпохи империалисти­ ческой войны; несколько привычный, знакомый из практики символистов, пор­ трет банкира, склоненного над картой,, вычисляющего доходы войны и колоний; еще один кинозал: демонстрация в Па­ риже нашей октябрьской кинохроники. Стихи о Пушкине, читаемом за поляр­