Сибирские огни, 1937, № 3

— Стонал, я? Нет, он не стонал. — Вот видите, — с торжеством го­ ворит Островский. — Смерть ко мне подошла вплотную, но я ей не подда­ юсь. Смерть не страшна мне. Днем 23 декабря Островского не ста­ ло. За полтора месяца до этого дня Островский насмешливо сказал о смер­ ти: — Я покажу ей, старой ведьме, как умирают большевики. И еще он говорил друзьям: — Если вам скажут, что Николай умер, не верьте до тех пор, пока сами не придете сюда и не убедитесь в этом. Но если я окажусь все же сраженным, никто не посмеет сказать: «Он мог бы еще жить». Я уйду абсолютно разгром- ленным. Если хоть одна клетка моего организма могла бы жить, могла бы со­ противляться, я бы жил, я бы сопро­ тивлялся. Произошло действительно так: по­ смертное вскрытие тела показало потря­ сающую картину физического распада всего организма. Только мозг, который па одре болезни оп называл своим «главным штабом», оказался в блестя­ щем состоянии. Так Островский выполнил свое сло­ во. Он показал «этой старой ведьме»т как умирают большевики. Оп встретил смерть без жалобы и стона, с мужест­ вом подлинного большевика, доблестно­ го воина рабочего класса.