Сибирские огни, 1937, № 3

вольному остракизму; богач, надеваю­ щий оборванный кафтан, дабы на ули­ це пе оскорбить надменной нищеты, им в тайпе презираемой: такова картина Американских штатов, недавно вы- ставленная перед нами». Критика американской демократии соответствует гениальной атаке поэта на власть денег в «Пиковой даме» и «Скупом рыцаре». Тургенев верно за­ метил, что под монологом скупого ры­ царя «с гордостью подписался бы Шек­ спир». Стихи Шекспира и Софокла, при­ веденные Марксом в главе о деньгах в I т. «Капитала», слабее пушкинских стихов о золоте в «Скупом рыцаре». Пушкин сознавал необходимость и про­ грессивность буржуазного развития, но отдавал себе отчет также в его глубо­ кой порочности; он писал о цинизме буржуазной цивилизации, об ее преступ­ лениях и уродствах, об ее эгоизме, о низких и хищных заботах буржуазного человека. Пушкин осуждает в «Джоне Теннере» отпошение Штатов к индейским племе­ нам, «древним владельцам земли», как «явиую несправедливость, ябеду и бес­ человечие». «Дикость должна исчезнуть при приближении цивилизации, — пи­ шет он. — Таков неизбежный закон. Остатки древних обитателей Америки скоро совершенно истребятся». Именно потому Пушкин внимательно конспек­ тирует и переводит записки Джона Тен­ нера, как «документ бытия народа». Поэт ищет в этой «летописи племен безграмотных» сведений о том, что не­ которые философы называют «естест­ венным состоянием человека».1 «Иро­ нически оставляя читателю судить, какое улучшение в нравах дикарей при­ носит соприкосновение цивилизации», Пушкин говорит о «дикой прелести» записок Теннера, о «страстной любви к жизни охотничьей, жизни трудов, опасностей». Он не идеализирует естественного состояния человека. И сейчас,- как в годы юности, когда соз­ давались «Цыганы», Пушкин готов во­ скликнуть: Но счастья нет и между вами, Природы бедные сыны! В «Джоне Теннере» решения вопро­ са о судьбе первобытных культур не указано. Это решение дано поэтом в «Памятнике». За 9 дней до смерти Пушкин закон­ чил конспект книги Крашенинникова «Описание земли Камчатки». В бумагах сохранился копспект и набросок начала статьи о Камчатке. Факты и соображе­ ния, приведенные выше, позволяют ду­ мать, что интерес Пушкина к Камчат­ ке не является неожиданным, как не считаем мы странным и неожиданным,, что декабрист Штейнгель, находясь в ссылке, изучает процесс проникновения русских к берегам Великого океана, Лунин пишет историю Анадырского острога, Завалишии разрабатывает про­ ект присоединения к России Калифор­ нии и т. д. У Пушкина интерес к истории рус­ ских завоеваний на Дальнем Востоке был подкреплен работой -над историей Петра, инициатора экспедиции «для от­ крытия пути в Восточную Индию через; Ледовитый океан» (из заметок Пушки­ на). Накопец, незадолго перед этим о Камчатке напомнил Пушкину Иван Ка­ лашников, писатель родом из Иркутска, сотрудник Сперанского, автор нашу­ мевших в начале тридцатых годов двух романов: «Дочь купца Жолобова», ро­ ман, извлеченный из иркутских преда­ ний (1 изд. 1831 г.) и «Камчадалка» (изд. 1833 г. в четырех томах). Ка­ лашников прислал Пушкину обе книги. Из сохранившегося черновика ответно­ го письма поэта видно, что Пушкин чи­ тал оба романа и даже нашел, что «ни 1 Очевидно, остается только пожалеть, что в руки Пушкина не поиаяа более серьезная книга об индейцах Америки, хотя бы вышедшая [уже ib то время ра­ бота патера Лафито и особенно Джемса Эдера (1709-1783), прожившего среди индейцев около сорока лет. Но даже по­ казаний Теннера оказалось Пушкину до­ статочно, чтобы гувидеть .положительные черты в примитивной общественности индейцев и пожалеть о том, что буржу­ азная «цивилизация» уничтожает «нравы дикарей». Через десять лет после гибе­ ли поэта Льюис Генри Морган присту­ пил к детальному изучению обществен­ ного строя северо-американоких индей­ цев, а в 1877 году опубликовал свой за­ мечательный труд «Древнее общество», в котороим доказал, что «естественным состоянием человека», не знавшего част­ ной собственности, был коммунизм, что общество будущего «явится воскресени­ ем—но в более высокой форме—свобо­ ды, равенства и братства древних ро­ дов». Маркс и Энгельс включили труд Моргана в железный фонд классиков исторического материализма. Пушкин в своих поисках образа первобытной куль­ туры шел по верному пути.