Сибирские огни, 1937, № 3

«Повешенные повешены, — писал поэт П. А. Вяземскому, узнав о распра­ ве с декабристами,— по каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна». В течение 1826 года и следующего го­ да Пушкин пишет декабристам в Сибирь или по поводу событий, связанных с декабризмом, до десятка стихотворений. «Самое любимое дитя его фантазии»— роман «Евгений Онегин» связан с эпо­ хой и судьбой декабристов. Оставшись наедине, поэт рисовал виселицу и трупы пяти повешенных,— они снились ему; Пушкин сопровождал свои рисунки таинственными надпися­ ми: «И я мои бы, как тут...» «И я бы мог.-» Даже спустя два года мысль о повешении не оставляла его, об этом -он говорит в стихотворении к Ек. Н. Ушаковой и А. Н. Вульф: Изнывая в тишине, Не хочу я быть утешен, — Вы ж вздохнете обо мне, Если буду я повешен. Когда Пушкина 3 сентября 1826 года .по приказанию Николая повезли в Мо­ скву, он думал, что его везут в Сибирь. Николай не арестовал Пушкина, не подверг ссылке, но над поэтом был установлен тайный полицейский над­ зор, каждое его произведение подлежа­ ло личной цензуре царя- Номинальная свобода была превращена в страшную пытку меднолобой опеки венценосного палача и жандарма- Поэта не повесили, не сослали на каторгу, но в самой Рос­ сии он был заперт, как в большой тюрь­ ме. Каждый шаг его учитывался поли­ цией, шпионы следовали по пятам, и в конце концов, не попав шестым на ви­ селицу 13 июля 1826 года, Пушкин был расстрелян рукой придворного мер­ завца Дантеса 27 января 1837 года. Судьба друзей поэта, братьев, товари­ щей, сосланных на каторгу, оказалась более счастливой. Пушкин сам говорил об этом. М. Н. Волконская1 сообщает в своих мемуарах, что когда она уезжа­ ла в Сибирь к мужу, Пушкин, прощаясь -с ней, сказал: «Я хочу написать сочи­ нение о Пугачеве. Я отправлюсь на ме­ ста, перееду через Урал, поеду дальше и приду просить у вас убежища в Нерчинских рудниках». В «Воображаемом разговоре с Алек­ сандром I»' Пушкин даже наметил те­ мы, над которыми он стал бы работать после ссылки в Сибирь: «он паписалбы поэму Ермак или Кочум...» Пушкин понимал всю призрачность «примирения» о Николаем, а жизнь то и дело напоминала ему, что от царя до Сибири — один шаг- Она напомнила ему об этом в 1827 году, когда возник­ ло дело о стихотворении «Андрей Шенье», и в 1828 — но поводу «Гав- риилиады». «Ты зовешь меня в Пензу,— писал Пушкин Вяземскому, — а тогой гляди, Что я поеду далее, Прямо, прямо на восток». Стоит обратить внимание на выраже­ ние «прямо на восток». Оно вызывает в памяти соответствующую строчку из «Сказки о царе Салтане», в которой Пушкин воспользовался современным ему сибирским материалом. Сказка заду- мапа еще в Михайловском. В 1828 году Пушкин написал несколько стихов для этой сказки. Принявшись через шесть лет за обработку михайловской записи, Пушкин расшил сказочную канву пест­ рым жизненным узором, при чем одним из важных источников питания для худо­ жественной работы была Сибирь, тог­ дашние наши торговые предприятия на востоке (в северной Америке, в стра­ нах Тихого океана). Об этих плава­ ниях вокруг света «на восток», о тор­ говле сибирскими мехами рассказывают князю Гвидону корабельщики: Мы об’ехали весь свет, Торговали соболями, Чернобурыми лисами; А теперь наш вышел срок. Едем прямо на восток... Бурливые «океаны», смелые купцы, торгующие «неуказанным товаром» (в первоначальном варианте: «всяким во­ ровским товаром»), и плавающие «на восток», — во всем этом нельзя не .признать черты современной Пушкину сибирско-американской пушной торгов­ ли с ее кругосветными плаваниями, с гостеприимным восточным рынком сбы­ 1 В одном из вариантов посвящения к «Полтаве» Пушкин писал, обращаюсь к М. Н. Волконской: Узнай, по крайней мере, звуки, Вывалю, милые тебе —- И! думай, что но дни разлуки, В моей изменчивой судьбе Сибири «ладная тустыня, (Последний звук твоих речей — Одно сокровище, святыня, Одна любовь души моей.