Сибирские огни, 1937, № 3

Уже по внешнему виду рукописи можно установить, что Горький читал ее не один раз. Поправки и заметки сделаны чернилами, красным и синим карандашами. Рассказ я начал так: «Ждали парохода уже третий день. «Третий день сидели, сгрудившись на тесной палубе пристани, загромоз­ див ее огромными безобразными кучами домашности. «А пароход, который должен был везти их на новые места—их мечту— все еще не шел. «Целыми днями стоял на конце па­ лубы Лаврентий Аникин и ждал: не покажется ли дымок парохода». Слово «домашности» — зачеркнуто. Сверху написано: «скарба?», снизу: «до­ машних вещей?» Здесь Алексей Максимович потребо­ вал от автора большей точности и бо­ лее ясного смысла. Два следующих абзаца со слов «а пароход...» до «дымок парохода» акку­ ратно зачеркнуты красным каранда­ шом, а на полях написано: «Обе фразы лишние, они пе добав-. ляют ничего к тому, что сказано выше. Аникин введен преждевременно». Несколько дальше Алексей Максимо­ вич подчеркивает фразу: «пристань жи­ ла кипучей деятельной жизнью» и де­ лает сноску: «Лишнее. Надо показывать, как это и делается автором дальше». Стремясь к тому, чтобы «словам бы­ ло тесно, а мыслям просторно», Горь­ кий упорно вычеркивает все лишнее, не несущее нагрузки. Мне, например, казалось красивее написать так: «Пристань утихала. Река чернела, скрывался из глаз мост, почему •чуди­ лось» и т. д. Алексей Максимович вычеркивает слова «пристань утихала» и «почему» —получается усиление, сгущение кар­ тины ночи. Все эти замечания говорят о том, что автору необходимо самому быть жестоким к словам, строго относиться к расстановке фраз, убирать все не­ нужное, загромождающее. Одновременно, как я уже говорил, Алексей Максимович настаивал на точности и ясности выражений. У меня написано: «выгружали дро­ ва, потом что-то заносили». Здесь под­ черкнуто «что-то» и сверху написано: «Надо знать — что». В фразе: «по железнодорожному мос­ ту, глухо шурша, ползли длинные и подвижные червяки» — Алексей Мак­ симович снабжает слово «червяки» воп­ росом и сверху надписывает слово «по­ езда». К этому же порядку требований точ­ ности и ясности смысла относятся и последующие замечания Алексея Мак­ симовича. После показа жизни пристани я продолжал описывать состояние пере­ селенцев. «И оживление пристани действовало угнетающе. Вынужденное безделье, жаркое солнце, едкая пыль с горы, свистки парохода и уханье надоели смертельно». Мне казалось, что прервав первона­ чальное описание состояния переселен­ цев картиной пристани, я имею право не называть этих людей вновь. Однаю Алексей Максимович спрашивает: на кого действовало угнетающе, чье вы­ нужденное безделье, кому надоели смер­ тельно. Относительно расстановки слов. Я написал: «Все, что было незнако­ мого друг в друге, узналось, и оста­ лось только нудное томительное ожи­ дание». Алексей Максимович подчерки­ вает слова «узналось и осталось» и де­ лает сноску: «Не следует помещать рядом два глагола в одном спряжении». Дальше он зачеркивал слова: «экран» и «гармонировала» и дает указание: «Экран, гармонировала — не русско­ го языка слова». Это на первый взгляд может пока­ заться странным, т. к. слова экран и гармонировала прочно вошли в русскую речь. Но дело в том, что в данном рас­ сказе речь шла о переселенцах, о ка­ захах, и эти слова, действительно, выпадали из общего стиля рассказа и резали ухо. Описывая тяжелое ожидание, я упо­ требил такой прием: « — Скорее! — поднимались вверх грязные горы багажа». По поводу этого приема Алексей Максимович написал: «Этакие мысли и чувствования не­