Сибирские огни, 1937, № 2

пророчили и в колхозе ту же бедность, в которой те жили теперь. Все скрещивалось на одном: — Планы и Зарудню колхозу не отда­ вать. Y Дед Калистрат сидел в избе Угрюмова и важно, степенно молчал. Важность это­ му молчанию придавалась покряхтывания­ ми, покашливанием в кулак и разглажи­ ванием седых и обильных зарослей на ли­ це. Дед Калистрат собрался выполнять важ­ ное поручение по колхозному делу — вы­ требовать в рике землемера для выделения колхозу земли и подать бумагу, которую Угрюмов запечатал в конверт и крупно надписал: — «Лично. Секретарю райкома ВЩ б )» . Пользуясь ‘случаем отправить письмо, Кузьма торопливо писал своему другу по заводу, секретарю парткома Станкевичу: «Дорогой Андрей! Ты не рутайся. Мое дезертирство (от­ пуск мой уже неделю как кончился) оп­ равдали) делом. На-двях околотпли сельско­ хозяйственную артель «Ленинские всхо­ ды» из тридцати шести домохозяев. Ты понимаешь, что это значит? Пони­ маешь, какая это для меня радость? Посмотрел бы ты на этих сегодняшних колхозников и, даю тебе слово, ты бы тоже на завод не поехал, не ушел бы от них. Ты знаешь, я говорю им о колхозе, а у них на бороды слезы капают и шер­ шавыми, как копыта, грязными кулаками, не стыдясь, вытирают они эти слезы. Вот как людям жить хочется! Дорогой Андрей! Я мог бы тебе расска­ зать многое, но очень некогда, сяепту — дед Калистрат (батрак, колхозный акти­ вист) ожидает это письмо. В селе есть кулачки, кулаки, кулачи­ щи. Этим «казано все. Дела у меня много. Кулаки знают, куда им нужно бить. Вче­ ра выпустили первый номер стенгазеты. Все село перечитало и около газеты по­ дрались из-за земли двое — один за кол­ хоз, другой — против. Вопрос о земле — у нас самый главный теперь. Дело, ви­ дишь ли, в том, что кулаки перестали смеяться над идеей коллективизации (а ты знаешь, какой это хороший метод борь­ бы — превратить серьезное в несерьез­ ное, высмеять его), изменили тактику. Те­ перь они не против колхоза. Они против того, чтобы землю, которую облюбовал себе колхоз, колхозу отдать. Они за то, чтобы колхоз выселить на пески, за не­ сколько километров от села. Все село под­ няли — ведь у каждого около села земля лучше унавожена и обработана. Как воп­ рос до земли доходит, такой хай поды­ мается, что хоть беги. Словом, тебе ясно: дело в самом начале и мне уехать отсюда нельзя. Ты помоги мне, нажми на кого следует, чтобы дали мне отпуск на год для работы в селе. Все. Привет всем. Кузьма. Еще по секрету тебе. Влюбился я. Дев­ чурка хорошая, но и тут кулаж все деле портит: хочет женить на ней своего сы­ на. Она, по-моему, не рада этому, но на меня не смотрит даже. Отец ее мне отка­ зал — я, дурак, посватался. Ты больше спец в этих делах, посоветуй, окажи, по­ чему меня женщины не любят? И что нужно, чтобы любили? Или в карточке у меня что-либо такое неприятное, отталки­ вающее есть, или тактику надо особую иметь? Об этом обязательно напиши и ско­ рее. Кузьма». Покончив с письмом, Кузьма принялся инструктировать деда: — Ты прямо к председателю. Ходок, мол, я, ' колхоз организовали... Даешь землемера скорей, чтобы озимь колхозом уже сеять... Дед Калистрат спрятал бумагу за пазу­ ху, попрощался с Кузьмой и вышел из избы. Солнце щедро обливало землю. Оно по­ крыло золотом «вежие соломенные дворыг убрало в яхонты и порфиры гнилые, обом­ шелые и проваливающиеся крыши хат, играло блестками на стеклах, поил) зем­ лю теплотой. Шел дед Калистрат и думал: «При таком-то солнце да с такою-те правдой, эх, и жить бы, жить бы!..» Мечты Калпстрата прервал Огаровойт: — Калистрат! — позвал он. —• Калпстра-ат! — позвал он во вто­ рой раз громче. Дед не слышал. Старовойт выругался. — Что лаешь, хозяин? — сердите спросил дед. <