Сибирские огни, 1937, № 2

В воскресенье, после обеда, газету, прибитую к фанере, вынесли на улицу. Около нее столпились крестьяне и приня­ лись читать. Читали медленно, по « л а ­ дам, повторяя слова. Смеялись над каж­ дым метким словом, рассматривали рисун­ ки и вслух делились впечатлениями. Осо­ бенное удовольствие вызвала заметка «Цы­ гана» о Огаровойте. Учительница несколь­ ко раз читала ее вслух. Амелька нахо­ дился туг же. Гордый таким вниманием к своей заметке, да волновался и пытли­ во, украдкой, высматривал: не кивают ли на него?., А когда учительница отошла, он про­ тискался вперед и тоже стал читать, как будто видел газету впервые. Под одобри­ тельные и веселые замечания 'слушателей, он также прочитал свою заметку вслух: «...Огаровойту захотелось стать середня­ ком. А ветряк, пасека, батраки не пуска­ ют. Но Огаровойту хочется...» — Что правда, то правда. Хочется, — заметил кто-то из толпы. «...И надумал Старовойт делиться...»— ободренный и осмелевший повысил Амель­ ка голос — «Но с кем? Со своей глухой сестрой Татьяной, девкой в 60 лет. Напи­ сал раздельный акт, отделил Татьяне вет- рж ...» — Ого-го!.. — По правде зто? — удивился кто-то. — Правда его известная. Разве ж от­ даст он?.. «...ветряк, батраков и половину пасеки. Позвал председателя Князева Моисея, де- т^производителя рика Шишка, овчинника Карпа Скобла и пили они до утра. Пред­ седатель акт подписал и печатку нало­ жил, ПГишок тоже подписал — заверил, Карп Скобел за свидетеля был. И утром тал Старовойт середняком, а глухая Та­ тьяна, от рождения батрачившая на Ога­ ровойта, кулаком. Все стоило четверть зодки и фунта три меду. Кто следующий? А то 'председателю опохмелиться надо. «Цыган». Обозленный, с тоскующими глазами, «злью в голове, проталкивался Моисей Князек к газете. Ему нужно было опохме­ литься. С утра он ходил по селу, надеясь, что ради праздника кто-нибудь зазовет его па стаканчик. Увидев газету, Князек недовольно по­ морщился и принялся читать, водя паль­ цем по строчкам. Вместе с ним читало еще несколько человек и часть из них вслух. Председатель краснел и краснел. Люди притихли и смотрели на председа­ теля, ожидая, что он окажет и что сдела­ ет. Дочитав газету, натужно, громко и де­ ланно бравым голосом, он спросил: —• Кто писал? Никто не ответил. Расценив это молча­ ние, как боязнь, он закричал: — Кто, спрашиваю, писал?! Учительница, стоя на крыльце, отве­ тила: — Селькоры. — Какие такие селькоры? Почему со мной не согласовано? —• С кем надо, с тем согласовано, — равнодушно и 'спокойно ответила учитель­ ница. —<Я как председатель оовета, как власть, ириказую убрать газету! — Убери, — усмехнулся Угрюмов и отвернулся от него. Такое подчеркнуто- пренебрежительное отношение со стороны Угрюмова и учительницы взбесило Князь­ ка и испугало. Он потоптался около газе­ ты, попробовал было унести ее, но потом поставил яа прежнее место и спросил, тыча пальцем в Амелькину заметку: — А эту клевету кто написал? — У прокурора узнаешь, — ответил Кузьма. Князе® сразу притих. — Граждане!.. — когда наступила тишина, продолжал: — Советская власть крестьян не обидит. Не волнуйтесь. Воп­ рос — отдавать колхозу Планы и Зарудню или нет—будет стоять в сельсовете. — А мы не волнуемся, — перебил Ду- гол председателя. Но как только зашел разговор о земле, сразу поднялся- галдеж. Кричали все. Сза­ ди кто-то, силясь быть услышанным, несколько раз подряд кричал одно и то же. — Не отдади-и-им!.. Не отдада-им!.. Вое село на все лады, со всех сторон обтолковывало мух об организующемся колхозе. Записавшихся знали даже дети. Колхозников судили, разбирали грехи и промахи не только их, но и всего рода. Им