Сибирские огни, 1937, № 2

Сжимая кулаки до хруста в костях, Лука останавливал дрожь в пальцах —• (признав 'близкого взрыва, а затем — же­ стокой головной боли. Он уже хотел было уйти, но певучий голос Карпа удерживал ,его на мосте. Лука ежился. Ему ли, по­ томственному 'бедняку, дважды раненому в (боях за советскую власть, 'промолчать, не ответить Карпу на такие лживые сло­ ва?!. «Брешет — все равно как по газете читает!» — возмущенно давился он. Kaipn уверенно продолжал: — 'От теперь колхозы, «внечно, орга­ низуются. Нам що?.. У колхозы, так у колхозы!.. Только опять сомнение: почему в колхозы не каждого 'берут: кому-то мож­ но, а кому нельзя. А я думаю так: идти, так всем, а не идти — тоже всем. Вот тогда диктатуру я приму... — Диктатура это, конечно, власть твердая, что и говорить, — перебил Ско- бла Старовойт. — Я всей душой к вла­ сти. Лука не выдержал. Он порывисто под­ нялся, перемахнул через кого-то на зем­ лю и, ударив себя в грудь кулаком, за­ кричал: — Брешуть, все бренгуть!.. Затем, кинувшись к Карпу, стал его спрашивать злым голосом: — Ты к чему контрреволюцию раслро- кулацкую разводишь? Людей дуром похп- лпгь от власти хочешь? Захлебываясь и заикаясь от волнения, Лука торопился высказать свои горячие думы, свое возмущение, свою непримири­ мость к попыткам кулаков осквернить и охаятъ советскую власть, подорвать веру в нее. За последние три года его жизнь по­ шла в гору. Во дворе две коровы и рез­ вый бычок, ладный гнедой конь, десяток овечек, куры, поросята... Сынок Федька, пытливый, работящий парень — в комсо­ моле. Как не жить теперь?.. Живи да ра­ дуйся, Лука, потомственный из рода в род бедняк, при советской власти покорив­ ший бесхлебицу, ставший яа широкий шлях! И Лука жил. Запалив сухую смолистую лучину — на керосин достатков еще не хватало, — он рассказывал детям и же­ не про революцию, про боп, про комисса­ ров и славные п о д в и г и товарищей. В из­ бе пели сверчки, за окном бушевали вью­ ги, снег наглухо заносил окна, а Лу­ ке — хорошо. Не раз катились у него из глаз счастливые слезы — ведь револю­ ция победила, жизнь пошла другим пу­ тем, в старому возврата нет... За Федь­ ку, за Сеньку, за Груньку не болит серд­ це — весело бегают они в школу и хлеб всегда есть на столе. «На отруб податься бы, или на ху­ тор... — гнездилась у Луки мечта. — Совсем бы тогда хорошо!..» Отруб и, особенно, хутор его привлека­ ли не только потому, что можно там за­ жить на всю силу. Главное, чего хотел Лука, это — чтобы не было вокруг лю­ дей. Они его тяготили, из-за нйх он бо­ лел. После ранения в голову появились у него припадки. Жизнь в общине каждый день тревожила его, приносила жестокую головную боль. С приездом Кузьмы все село заговорило о колхозе и земле. Прислушиваясь к этим разговорам, Лука много передумал, по в колхоз и л и не решался. «Нельзя мне в колхоз. Болезненный я, припадки мучают». Но покоя Лука не находил. Появлялись тревожные сомнения, явственнее виделись ухабы и непрочность единоличной жизни. Возможность найти в колхозе лучшую, по- новому зажиточную жизнь все более каза­ лась вероятной. А когда заходила речь о ликвидации кулачества, — Лука откро­ венно радовался: , ’—• Правильно, давно пора. Советская власть и партия по генеральной вдут. Тут, браты, круто!.. Не согласен Лука с Кузьмой в одном: собирался колхоз отрезать себе Планы, Зарудню и Займшце. Это лишало его, как и других единоличников, наиболее унаво­ женных и плодородных полосок вблизи се­ ла. «Не отдам!» — круто решил Лука, но об этом тоже старался не думать, в споры о земле не вегупая и был уверен, что власть нет обидит ради маленького колхо­ за большое село. «Нас-то больше, власть правильно рас­ судит». За эту власть он бился на фронтах, за нее он получил два ранения, при ее по­ мощи он выбился из суровой нужды... Разве можно ее не любить?.. Можно ей не доверять?..