Сибирские огни, 1937, № 2

тому что Ефим все более и более нравил­ ся ему, как товарищ и человек. Жизнь Линю представлялась простой, я т о й схе­ мой, где на одном полюсе стоят « мы » , а на другом «они», то есть враги, и он был убежден, что те, кто однажды взяли на се­ бя обязанность руководить массами в этой борьбе, — раз и навсегда избавили его, Линя, от нелегкой обязанности думать о ее путях. ! Поступки и страсти людские он пони­ мал упрощенно, делил всех людей на хо­ роших и злых, трусов и храбрецов и, ко­ нечно, самого себя всегда причислял к последним. — Вы видите, товарищи, что и здесь я ошибся. Я отстал. Многие говорили мне об этом — Катя, Рейтер... А я не верил, упирался, как бык, и вот — чуть не вызвал катастрофу. Сам я не трус и не дура®, но едва глупейшим образом не на­ бил горшков, потому что не сумел найти правильный выход из того состояния, странного угара, в котором находился и жил по сей день, оправляясь т а -все силь­ нее. Психику, которую я, по правде ока­ зать, почитал за ученую выдумку и по­ повщину, нельзя, оказывается, сбрасывать со счета. А я сбрасывал... Слишком мно­ гое м т легко давалось и голова у меня кружилась от успехов! Но теперь-то я ви­ жу, что эта мудреная штука — сложность человека и меня едва ие втянула в ката­ строфу. Хоть я и пролетарий в прошлом, и партизан, и боец... Одела® такое «введение», как выразил­ ся Линь, он перешел ж анализу того, что пережил в последний месяц. Он и тут ие утаил ничего —• вывернул наизнанку всю душу й безжалостно проверил свои чув­ ства — и любовь к Еате, и фальшивую боязнь за нее, как за женщину, и пере­ росшую в страх неприязнь к Омотрину, который сам нарочно разжигал эту не­ приязнь. Линь мечтал расправиться с ним в одиночку, не желая впутывать в их отношения других людей, а на деле без­ действовал, хоть и подозревал, какой гной­ ник представляет Сашка. Вдобавок в нем заговорило личное — 'боязнь подорвать свой престиж, боязнь, что снизят оценку его отряду, «проработают», «ославят» —- то есть заговорила боязнь критики и по­ этому os решил «врыть случай с веткой. Совесть его мучила, он чувствовал, что ле­ зет в яму, близкие люди давали ему хо­ рошие советы, но он не использовал их, и постепенно все терял и терял уверен­ ность в себе. — Именно в таком настроении, това­ рищи, сегодня я садился в самолет. Я на­ рушил свое же, выстраданное в жизни, правило — 'берешься за руль, проверь: ясно ли у тебя в голове, чисто ли на сердце. Нет, не ясно у меня было в голо­ ве, не чисто на сердце. Я все вре­ мя ждал, что Смотрин воспользуется приездом начвоздуха Филиппова и, ненавидя меня, а еще более нена­ видя Рослову, откинет какую-нибудь новую злую штуку. Это ожидание мое в дальнейшем оправдалось. Случайно или нет, но во время бреющего полета, прав­ да, в неопасном месте, Смотрин угодил i струю от моего мотора. Факт остается фактом... И вот, когда мы перелетали реку и Рейтер, чтобы предупредить меня, крик­ нул: «Смотри, Линь... опять лес», мне, в том состоянии, послышалось другое: «Смотрин опять влез»... Это было над от­ косом. Тут уж он ие выпутался бы легко. Я проверить дела не ушел, но чтобы по­ мочь Сашке, 'снизил свою машину. Дерево настигло нас. 'Колесо было сбито. В щель элерона засел сучок. Остальное вы знаете, товарищи. Если бы не героизм Рейтер, от­ казавшегося от своего трава спасаться с парашютом, — я может быть не разгова­ ривал бы сейчас тут с вами. Так в дей­ ствительности выглядит история, которая произошла сегодня. Так она подготовлялась н так закончилась. Что бы пи постигло меня за мои проступки, но я думаю, что она безусловно кончается сегодня. Все!.. Он замолк, отошел огг стола, за которым говорил, и сел на скамью между Рейтером и Катей, отирая пот, обильно проступив­ ший на лбу и щеках. Рейтер схватил его руку и сжал ее. —1Хорошо, Федя! — только и мог он сказать. С другого !бока в порыве теплой неж­ ности припала к его плечу Катя и, не стыдясь соседей, заглядывала в его уми­ ротворенное лицо человека, выполнившего свой долг, счастливыми и благодарными глазами. Откровенность рассказа потрясла всех. Скрытое от посторонних глаз, упрятан­ ное в серые покровы быта вдруг выступи­ ло во всей своей значительности и сокро-