Сибирские огни, 1937, № 2

ди т б щ е л и . И в с е - т а к и он не может о т о р ­ в а т ь от эл е р о н а гл а з . Ляль тайком наблюдает за ним в зер­ кало. Ойнако, в шлеме да в очках трудно уло­ вить выражение лица. As, как бы ему хотелось взглянуть сейчас в самое сердце друга!.. — Решайся, Ефим!., обо мне даже и не думай... Усядусь, не будь я Линь. «А за меня, стало быть, боишься? Уся­ дусь... Без колеса? С поврежденным эле­ роном? Да кто ж тебе поверит? И ребенку ясно, что посадка — гроб... Нет, уж если так, то пусть вместе...» Но только такие мысли не говорят вслух. Лучше молчать... Рейтер тоже вглядывается в зеркало, щ.е отражено ли­ цо его друга, долгим и бесконечно неж­ ным взглядом. — Хорошо, Линь, — слабо шепчут его губы. Тот понимает их движение по-сво­ ему и удовлетворенно кивает головой. На развороте самолет делает неуклю­ жий крен. Кажется, еше миг и они опро­ кинулись бы. Педаль, как ни нажимал ее Линь, почти не повиновалась. Тяжестью своих тел, с огромным трудом им удалось кое-как обуздать капризничавшую машину. — Пора! — коротко предупреждает ко­ мандир. — Сейчас я убавлю газ... «Пора» — соглашается Рейтер и рвет рычажок застежки подвязных ремней. Расчетливо и методично он готовится к тому, что задумал. Отрывает от наушника резиновый шланг. Сбрасывает ремни. Параяшот ка­ жется занимает его менее всего. Впрочем он всегда в порядке. Гораздо важнее за­ благовременно приготовить нож... Так. Все готово. Он бросает последний взгляд на Линя, уже приподнявшего руку, встает на сиденье и с величайшими пред­ осторожностями перебрасывает ногу через борт кашны. С машиной теперь приходится обра­ щаться, как с больным ребенком. Впрочем, она еще сохраняет устойчивость, хотя Линь уже убавил газ. Мотор больше не ревет. Он лишь барха­ тисто гудит и шлепает винтом, словно бу­ мажная лента, когда ее сильно треплет ветер. Проходит одна... две... три томительные секунды. Линь терпеливо ждет. Слушает. Всеми напряжешь»;и нервами слушает машину. Его глаза то ловят приборы управления, то устремляются туда, где на краю ирыла маячит неуклюжий синий силуэт. Вот он покачнулся. «Счастливого пути, друг!» — мысленно желает ему Линь и приветственно взмахивает рукой. Силуэт исчез. Линь быстро кладет па­ лец на сектор газа, но осторожность за­ ставляет его заглянуть через борт. И тут... слабый крик рвется из его открывшегося от изумления рта. Рейтер! Маленький, скромный инструк­ тор и газетчик Рейтер. Фго-б мог поду­ мать!.. Да — полно — не обман ли это? Линь опять смотрит через борт. Нет, это не обман. Рейтер не прыгнул. Да он, вид­ но, и не намеревался прыгать! Во весь рост инструктор растянулся на крыле. Парашют он снял, но зато в его зубах за­ жат нож —• это простейшее, освященное всей человеческой историей оружие — обычный складной нож с белой железной ручкой. Вот рука Рейтера ухватила проволоку стяжка. Пальцы у него белые, как снег. Другой рукой он оперся в плоскость. По­ том подбирает под себя ногу и начинает ползти. Как жестоко его рвет ветер! Но он пол­ зет упрямо, медленно... Да, впрочем, и не так ул; медленно. Само сердце отсчитыва­ ет ему секунды жизни. А Линь, желая помочь, тоже отстегивается и всем туло­ вищем наваливается направо, чтобы удер­ жать в равновесии машину. «Только зачем он парашют снял? За­ чем?» — сверлит его голову мысль. Ползти без парашюта легче, удобнее, но это же предел риска! Линь и возмущен поступком Рейтера, и до глубины сердца тронут этим самопожертвованием друга. Иногда силы оставляют Рейтера. Тогда он прикладывается щекой к холодному крылу. Но проходит секунда и он продол­ жает свой великолепный рейс. Он ползет дальше и дальше над пропа­ стью, иозайыв о прошлом и ничего не Ду­ мая о будущем. И когда он достигает цели — яа его губах вспыхивает удовлетворенная, такая человеческая, такая суровая улыбка. Он освобождает осторожно руку, берет изо рта нож и всаживает его туда, где торчит заноза. Он бьет раз и еще раз, и— заноза падает. Рейтер оглядывается и Линь видит его маленькое лицо, стянутое шлемом.