Сибирские огни, 1937, № 2

,Седая пелена, облаков тянулась под ни­ ми от «рая до ирая. Землю нигде ие было адвдо. Они одни из живых носились под солнцем, оторванные от своего гнезда и почти лишенные возможности к яему вер­ нуться. Здесь было очень светло. И необыкно­ венно просторно. Воздух прохладен, чист. Облака внизу, неподвижные, как бы уснувшие навеки, походили на бескрай­ ные снежные поля. Спустись самолет не­ много, и он понесется по этой мягкой, бесстрастной равнине. Никакой робости Рейтер не испытывал. Даже волнение, овладевшее им вначале, улеглось и он лишь переживал некоторое сложное чувство комической досады. Поче­ му именно так выходит? Под какой не­ счастливой звездой он родился? Конечно — потеря колеса — авария еще нестрашная, если разобраться. В ли­ тературе описаны многочисленные случаи примеров посадки с одним колесом и даже просто на фюзеляж. Но... что-то теперь им скажет Гарбут? Как на них посмотрит Ка­ тя? Какую оцеиочку влепит штаб? Ель!.. Чтоб ей пусто было!.. Этот телефонный разговор... Смотрин... Все к одному... — Федор! Что же ты намерен делать? Горючего у нас надолго хватйт? — Примерно, на час... • — А дальше? Будем приземляться? Легкий ©мешок и — ответ: — Сперва ты прыгнешь с парашютом. —• Ка-ак?!. Рейтер крепко выругался. Он был уве­ рен, что Линь шутит. —■С парашютом? Что же ты мне хо­ чешь доставить случай отличиться?.. Это совсем неостроумно, Линь!.. — Видишь ли, Ефим, — сдержанно гудит наушник. — Самолет обязательно следует доставить к месту’. С этим ты со­ гласен? — Так... — А прыгать, вообще говоря, ты со­ гласен? — Вообще говоря — да... Но не сей­ час же! Не могу я тебя оставить одного! — Этого-то я и боялся... — Ничего не понимаю! Разве со мной ты не сядешь? — Могу не сесть. — Почему? Линь не ответил. Наушник вдруг хлюп- нуд и зшвлк. Рейтер тоже быстро отнял ото рта ру­ пор и обеими руками ухватился за борта. Самолет почему-то клюнул носом. Как- то осел и сразу очутился в юблаках. Со всех сторон их окружила непрогляд­ ная, седая паутина. Мельчайшие капельки не то снега, не то дождя больно секли лицо. Ничего не было видно, кроме тем­ ного шара головы Линя над козырьком ка­ бины. Шар этот качался. Командир делал тяжелые усилия, стараясь выравнять ма­ шину. Грозно ревел мотор,* как бы под­ тверждая, что они есть, живы и могут еще вести борьбу. Под крылом показывается земля. Она возникает ’ всюду — огромная, желтая, пустая. Самолет идет ровно. И тогда Линь говорит: — Еще одно обстоятельство, друг. За­ ноза... Попала заноза... —- Не слышу! — подпрыгивает на своем месте Рейтер. — Какая заноза? Оставь эти шуточки, Линь... Говори серь­ езно!.. — Ну, хорошо. Слушай. В щель ниж­ него левого элерона попала заноза. Давеча я не заметил сгоряча. Пока набирал высо­ ту, она засела глубже. Элерон не действу­ ет. Понимаешь? Не дей-ству-ет!.. — Понимаю... — Вот и все. Минуты через четыре аэродром. Приготовься. — Но... я теперь тем более не стану прыгать, Линь! —• А тогда мы утробам машину и по­ калечимся сами, — 'следовал спокойный ответ. — И это наверняка... Оба невольно замолкают. Перспектива слишком ясная, чтобы о ней говорить мно­ го, слишком очевидная и близкая, чтобы не колебаться дальше. Далеко внизу — аэродром. Отсюда пе прямой линии до него, вероятно, километ­ ров пять. Какой он игрушечный! Какие миниатюрные на линейке самолеты! И вме­ сте с тем, как хорошо видны их распла­ станные крылья! На посадочной площад­ ке уже разостлано гостеприимно пригла­ шающее, глазастое Т. Посадка разрешена. Знают ли они там, что самолет призем­ литься не может? Не знают?.. Но если бы и знали — что они могут сделать?.. Рейтер переводит взгляд на элерон. Признаков повреждения не видно, как ни вглядывается инструктор —* заноза си­