Сибирские огни, 1937, № 2

за, и на его лице стыло смешанное вы­ ражение скуки и ленивого ожидания чего- то известного только ему одному. Когда и песни 'были все пропеты, он или сонно молчал, или мешал другим. Оглядывая своих сослуживцев с 'брезгли­ вым недовольством, Смотрин брюзжал: — Кроты! Честное слово — кроты... Мученики нагрузок и собственного чрез­ мерного восторга. Даже побанковать по душам не с кем!.. Громко позевывал и плашмя бросался на постель, беспорядочно разбросав ноги так, что одна обязательно упиралась нос­ ком в чистейшую простыню Егорова. «По­ банковать» на его жаргоне означало — поссориться... поговорить. Ногу он клал на чужую постель нарочно: авось, де­ скать, взорвется человек! Но не тут-то было. Летиаб просыпался, молча отодви­ гал от себя посторонний предмет, отвер­ тывался и опять засыпал, неподвижный, спокойный, как младенец. Лишь когда над крышей казармы с мо­ нотонным гуденьем проносились самоле­ ты, Егоров спросонья поднимал руку и отмахивался от невидимой мухи, вызывая завистливый смех Смотрина. —• Удивительно, до чего благополучный человек! Самому Сашке в такие часы было душ­ но,- тоскливо, он решительно не умел за­ нять себя и мучился разными несбыточ­ ными для него желаниями и мечтами, вро­ де внезапной командировки в полет через ■северный полюс. Он ненавидел и себя, и всех, и упрямо верил, что другие нароч­ но занялись мелкими своими делишками, чтобы только уколоть его, Смотрина, за безделье. Впрочем, на пего никто не обращал внимания и упреки он слышал редко. В отряде его просто не любили. Кроме ушедшего в другое подразделение Волкова у него совсем не было друзей. Оно и по­ нятно. Александр Смотрин принадлежал к той неприятной категории людей, которые носят врага в самих себе и враг этот — не в меру пылкое воображение. В записках Огарчука о нем говорилось та>к: «Это — тип братишки, только с подре­ занным клешом. В авиацию он щришел по соображениям романтическим. Летает хо­ рошо, но подчиняться условиям армии ие хочет. Однажды он кричит дежурному по части: «Эй, Митюха!» Тот ожог его: «Какой я вам, товарищ ■командир, Ми- тюха?!» Смотрин сморщил физиономию, повел плечом и отошел. А после ворчал: «дескать, вольных традиций не берегут». И откуда Смотрин понабрался этих пре­ словутых традиций? Летает всего четыре года и совсем еще недавно ходил смир­ неньким стажором Да кате собачонка глядел в глаза Линю. А теперь — куда! Видишь ты — ему тесно сделалось! Во­ зомнил себя «летным богом», озорничать стал. Нахально пристает к женщинам и вообще — раздраженный человек». Это было очень правильно сказано. Ум Смотрина, действительно, был суетный и раздраженный, желания порывисты и не­ постоянны. Эту тою порывистость он при­ нимал за силу, а непостоянство — за черту человека особенного, отмеченного судьбой. Смотрин и раньше поговаривал об ухо­ де в гражданскую авиацию, потому что «там свободнее. Там каждый сам себе хозяин. Отлетал свой день и живи кумом королю...» Однако, оказаться за бортом военной части еще не решался. Те­ перь, после любовной неудачи с Катей, разрыва с Линем — его мысль об уходе окрепла и он уже легко мирил себя с перспективой быть отчисленным в резерв. Он придумал и некоторый «действенный» лозунг, льстящий в какой-то мере его ущемленному сознанию и вызывающий приторную жалость к самому себе: «Чем хуже мне здесь — тем лучше. Я чув­ ствую, что жизнь моя сложится необыкно­ венно». Он как-то не замечал, что многое в этих настроениях — от тех блатных, слезливых песен, которые он распевал под аккомпанемент своей гитары, и что сам он, когда их поет, становится похож на одну из надломленных собственным безво­ лием и отравленных ядом мещанства Му­ рок. А если бы кто ему в лицо сказал об этом, — рассердился бы я не поверил. Вот этих-то затаенных замыслов и бо­ ялся Линь, понимавший, что Сашка, по­ жалуй, не ограничится одними разговора­ ми, но и предпримет кое-какие «действен­ ные» меры. Как далее писал цро него тот же Старчук — «он усвоил себе возму­ тительную, но трудно уловимую такти­ ку — балансирования на лезвие ножа, переворотов с крыла на крыло, чтобы и под суд не угодить, и своего добиться». Заключалась эта тактика в том, чтобы серьезных упущений пе допускать, Гар-