Сибирские огни, 1937, № 2

шел ровными, великолепными скачками, легко отделяя «вое тело от земли. Приближался финиш. Поперек дороги протянули бумажную ленту. Судьи подня­ лись из-за стола с хронометрами в руках. Тишина охватила толпу. Все глаза были устремлены на Линя. — Цветов ему надо! Почему яе догада­ ются поднести цветов! — раздался слева от Рейтера женский голос. Рейтер огля­ нулся. Пожилая, но очень еще сохранив­ шаяся женщина, улыбаясь, протянула ему скромный букетик. — Поднесите хоть это. Прошу вас... — Мама, дай я! — Хорошенький бело­ головый мальчик, стоявший рядом с жен­ щиной, немедленно завладел букетом. Протолкнувшись с помощью Рейтера сквозь толпу, он встал на самом краю кру­ га и стал ждать, дрожа от нетерпения. Никто больше не следил за мальчуга­ ном. Круг овладел вниманием всех. И в тот момент, когда восторженными криками зрители приветствовали стремительный бег двоих, — мальчик выскочил им на­ встречу' и протянул переднему букет. — Это от мамы, дядя! — важно заявил он. Мать вскрикнула. Линь мог сбить ребенка. Инерция бега была слишком велика. Огромных усилий стоило ему немного задержать шаги. Это спасло от столкновения. Линь успел под­ хватить мальчика на руки, по в этот миг соперник стрелой проскользнул к финишу. Победа была упущена. С цветами и жи­ вым грузом над головой Линь трусцой до­ стиг судейского стола под шумные вспле­ ски аплодисментов. — И откуда ты взялся, штурмовик?— с изумлением разглядывал он свою неожи­ данную помеху. — Ведь едва я из тебя дух не вышиб!.. Линь долго не отпускал его от себя, гладил по белой голове, подбрасывал пар­ нишку в воздух и добродушно ворчал на его сконфуженную мамашу. Рейтер не спускал с Линя восхищен­ ных глаз. По пути домой он видел летчи­ ка с какой-то рыжеволосой девушкой, хрупкой на вид, гибкой, подвижной, как подросток. Они шли под руку и, занятые лишь собою, что-то нежное нашептывали друг другу. Не желая, чтобы его заметили, Рей­ тер поскорее свернул с дороги. II Свою летную жизнь Федор Линь вел от легендарных лег гражданской войны на Дальнем Востоке. Ему шел девятнадцатый год, когда был расстрелян белыми партизан-отец. Роди­ тельская винтовка, тщательно зарытая к снегу, осталась единственным наследством — дом и все пристройки беляки сожгли. Но сам Линь .уцелел, спрятанный соседя­ ми в погребе, и уже на третий день пос­ ле гибели родителя пустил свое суровое наследство в ход. Однажды партизанам посчастливилось окружить на вынужденной посадке бело­ гвардейский двухместный фарман. Один из летчиков был убит, другой сдался б плен. В штабе отрада кто-то предложил использовать машину в своих целях. Мысль понравилась. Но где взял, нило­ та? — своего нет, а беляк, если дать свободу', улетит. — Комиссара бы к нему. Да ведь кт» возьмется? Тут мы несвычные, — хмур* переговаривались между собою бородатые штабисты. — Я возьмусь! — выдвинулся Федюш- ка, крепко затаивший на беляков злобу за расстрел отца. — От меня не уйдет, небось... — Удержишь? — Я череп ему открою, в случае чего. — Так. А дальше? — Дальше?.. Дальше как-нибудь. — To-есть — кувырком вниз? А толк какой?.. Нет, комиссар, соображать над» по-другому. Ты — учись у него. Понял? Доглядай, как он конем своим правит. И если что— сам вожжи бери. Сможешь? — Смогу! — выпрямился парень и са­ мозабвенно вытер у себя под носом. Свое обещание Линь выполнил блиста­ тельно и точно. Последовательность он проявил удивительную. Ог природы смет­ ливый, горячий сердцем, он страстно по­ любил крылатую машину' и в его ум за­ пала упрямая, жаркая мечта — не рас­ ставаться с самолетом. Так и сказал лет­ чику, прибавив: — А если не обучишь— решу! Летчик оказался человеком податливым и (рисковать головой не хотел. А что -риск был велик, в том убеждали необыкновен­ ная храбрость и упорство парня. Учеба началась. Уже через неделю Федюшка в совершенстве усвоил назначение частей, через вторую — постит секреты штур-