Сибирские огни, 1937, № 2

Е . П Е Р Е В А Л О В А А. И. ГЕРЦЕН 6 апреля 1937 года исполнилось 125 лет со дня рождения Александра Ива­ новича Герцена, выдающегося публици­ ста, основателя вольного русского кни­ гопечатания, последнего дворянского ре­ волюционера, предшественника — наряду с Белинским и Чернышевским — русской социал-демократии. Герцен оставил ли­ тературное наследст­ во: классические ме­ муары «Былое и д у ­ мы», замечательные «Письма из Франции И Италии», «С того берега», роман «Кто виноват?», повести «Доктор Крупов», «Со­ рока-воровка» и др. В них раскрыта его эпо ­ ха, поставлены акту­ альнейшие -обществен­ но-политические вопро­ сы его эпохи, дан ряд превосходно написан­ ных портретов совре­ менников Герцена. Пу­ блицистику Г е р ц е н яоднял на высоту ис­ кусства, беллетристиче­ ские произведения н а ­ сытил публицистикой. В России сочинения А. Герцена вплоть до революции 1905 года находились под запретом, и только в 1918 году, после великой Октябрьской революции, вы­ шло первое полное собрание его произ- ведений. Герцен был сыном русского аристокра­ та-крепостника И. А. Яковлева и воспита­ тельницы его детей Луизы Гааг. «Отец мой, — рассказывает Герцен в «Былом и думах», —• постоянно был всем недо­ волен. Человек (большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил. Людей он презирал от­ крыто, откровенно... Сгорбившись и за­ ложив руки з а спину, в суконных или поярковых сапогах, в бархатной шапоч­ ке и в тулупе из белых мерлушек хо . дил старик <взад и вперед, не говоря ни слова, в сопровождении двух—трех ко­ ричневых собак». «Все это было невыносимо», — заме­ чает Герцен и признается, что именно жизнь в доме отца вызвала в нем преж­ де всего «(непреодолимую ненависть ко всякому рабству и ко всякому произ­ волу». Домашний учитель, . суровый и угрю­ мый француз Бушо, рассказывал малень­ кому Герцену эпизоды французской буржуазной революции. Окончив урок, он снисходительно говорил: «Я, право, думал, что из вас ни­ чего не выйдет, но ва ­ ши благородные чувст­ ва спасут вас». Уроки студента Протопопова разбудили мысль Гер­ цена. Запрещенные сти­ хи Пушкина — «Ода на Свободу», «Кин­ жал» — и «Думы» Ры­ леева стали любимыми произведениями. Не ме­ нее горячей была лю­ бовь к Шиллеру. «Од­ нажды взяв Шиллера в руки, — писал Герцен в 1838 году, — я не покидаю его, и теперь в грустные минуты его чистая песнь врачует меня». Герцен имел свободный доступ в огромную библиотеку отца, но «распускав­ шаяся его душа тре­ бовала живой симпа­ тии, ласки, товарища, любви, а не кни­ ги». Этим товарищем юного Герцена стал Николай Огарев. В одну из прогулок на Воробьевых горах около Москвы, Герцен и Огарев поклялись в вечной дружбе, дали твер ­ дую клятву отдать всю жизнь на слу­ жение свободе. Эта клятва была произ­ несена через три года после восстания 14 декабря 1825 года и казни пяти д е ­ кабристов. Вспоминая об этом в «Былое и думы», Герцен писал, что декабристы были воины-сподвижники, вышедшие «сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поко­ ление и очистить детей, рожденных в среде палачества и раболепия». Эту гер- ценовскую характеристику декабристов цитирует в своей статье «Памяти Герце­ на» В. И. Ленин и подчеркивает, что именно «декабристы разбудили Герцена». В университете Герцен зместе с Ога­ ревым становится во главе студенческо­