Сибирские огни, 1937, № 2

жн все глубже и глубже, и рожь родится все хуже и хуже. Таких полосок у каж­ дого много — одна за версту от села, дру­ гая за две, третья за восемь, седьмая за десять. И чем дальше полота, тем бес­ плоднее земля — ее не доглядеть, не уна­ возить с одним слабосильным коньком. И после долгих, мучительных рассуж­ дений Лука признает: «Верно. Так жить нельзя...». А Федыса, будто угадывая мысли отца, это подтверждает: «...Жить по-старовгу, как жили до вой­ ны, нельзя, и такое расхищение челове­ ческих сил и труда, какое 'связано с мел­ ким, отдельным крестьянским хозяйством, дальше продолжаться не может. Вдвое и втрое поднялась бы производительность труда, вдвое и втрое был бы сбережен че­ ловеческий труд для земледелия и чело­ веческого хозяйства, если бы от этого раздробленного мелкого хозяйства совер­ шился переход к хозяйству обществен­ ному». Лука слушает сына и у него тревожно бьется сердце. «Правильно, (все правильно!..» — ду­ мает он и хватается за последнее — за мечту о хуторе. Но Федька — хитрющий Федька! — заранее приготовился к чит­ ке. Он выискал в книжке такие страни­ цы, такие слова, которые просто и убеди­ тельно бьют в одну точку. С начала книж­ ки он прытает яа ее конец и с конца на начало, и твердым, не знающим мучи­ тельных сомнений, голосом читает эти, выхваченные им из множества, слова и странички, будто они составляют одну статыо, специально написанную, чтобы разбить отцовы сомнения и нерешитель­ ность. И Лука прощает сыну эту малень­ кую хитрость и слушает, боится проро­ нить хоть одно слово из тех, что рушат его последнюю мечту — о хуторе. «...хуторяне имеются двух, совершенно различных разрядов... «...Один разряд хуторян, ничтожное меньшинство, это — зажиточные мужики, кулаки... «...Преобладает, и преобладает в гро­ мадных размерах, другой разряд хуто­ рян — нищие, разоренные крестьяне, ко­ торые пошли на хутора от нужды, ибо им некуда деться. «Некуда, так хоть на ху­ тора» — вот как говорят эти крестьяне. «...Они бьются на хуторах, как рыба об лед; они продают весь хлеб па то, чтобы собрать взиос в банк; они вечно в долгу; бедствуют отчаянно; живут как нищие...» Луке нечего возразить. «Да, и это правильно, — двух сор­ тов...» — соглашается он и уже совсем не знает: «Что же делать? На что ре­ шиться?» А Федька — какой он умни­ ца!.. не даром семь лет проучился, — от­ вечает1 и па это: «Коммуны, артельная обработка, то­ варищества крестьян — вот где спасение от невыгод мелкого хозяйства, вот в чем средство поднятия и улучшения...» Но решиться па колхоз Лука все еще не может. Он боится людей. Они ему в тягость. Он знает: колхозы будут, в них будущее мужика, но на первых порах сколько в них предстоит волнений, трудно­ стей, тревог!.. «Нет, с моим здоровьем нельзя» — ре­ шает он, а втайне убежден, что это не довод, что это лишь та вешка, за кото­ рую можно еще ухватиться в спорах с сыном, не больше... Он выбился кое-как из нужды, у него конь, две коровы, ха­ та, гумно... И всего этого ему жалко. II хочется подождать, постоять в стороне, посмотреть... Неловко от этого Луке... «В стороне?» — спрашивает он сам себя и боится встретиться глазами с сы­ ном. А лучина, будто па зло, горит ярко, глаза сына блестят решительно и строго. Они .опрашивают и им нужно отвечать также строго и решительно. И Лука, пы­ таясь спрятать свое смятение, закрывает глаза, делает вид, что спит, а сам дума­ ет, думает, в сотый раз и все об одном: «Что делать? Ведь Планы уже отобрал колхоз!., жизнь уже тронулась с места!» XII Старовойт работал во дворе. — Бог помочь! — 'сунулся в ворота Карп Скобел. —• Спасибо, куманек! Садись от... — Некогда!.. — Чего так? . Карп вопросительно посмотрел вокруг и шхо сообщил: —• Ценить пошли... —■Ну-у?..