Сибирские огни, 1937, № 1

'i'и раньше положенного срока из рабочей комнаты. Он учится «'удерживать вникание долгих дум» и гордится тем, что его «Бо­ рис Годунов» «плоя постоянного труда, до­ бросовестных изучений». Помните, почему постигла Онегина неудача, когда он «за перо взялся»? Потому что «труд упорный ему был тошен». Упорный труд, тщательная отделка 'каж­ дой строки и наряду с этим постоянное стремление расширить свой кругозор, по­ полнить знания — вот что является ха­ рактернейшей чертой Пушкина. После ка­ кого-либо спора о предмете, мало ему из­ вестном, он, по свидетельству Лииравди, всегда искал книг, говорящих о нем. Его библиотека — богатейшее собрание книг по самым различным отраслям знания, и мн 0 1 0 числегиые пометки, конспекты, вы­ писки показывают, что она не оставалась для него мертвым капиталом. Пушкин был одним из образованнейших и культурней­ ших людей своего времени и постоянно стремился «в просвещении стать с веком наравне» Есть разные типы писателей. Байрон колесит по свету; Жюль Верн почти не выезжает из Амьена и ни разу не соблаз­ няется взглянуть на те страны, по кото­ рым путешествуют его герои. Бальзак за три года (1830— 1832) пишет тридцать романов; Гончаров за тридцать лет — три, тратя в среднем по десять лет на каждый. А. Одоевский, чуждый всяким помыслам о журнальной славе, не только не заботит­ ся о печатании своих стихов, но даже ле­ нится записывать их; 'Некрасов — высту­ пает ие только как поэт, но и как редак­ тор, воспитатель молодых авторов, актив­ ный организатор литературной среды. Од­ ни черпают материал 'непосредственно из богатого своего жизненного опыта, дру­ гие — поверяют свой небольшой опыт обильным чтением: «Я мало ел, но много жевал», — говорит Флобер. Это—индивидуальные особенности, свое­ образие склада личшости писателя. Попыт­ ки дать «социологическое» об’яснение этим личным особенностям повели бы только (и не раз уже приводили вульгарных социо­ логов) к курьезам. Одна и та же социаль­ ная группа дает нам разнообразные твор­ ческие индивидуальности, разные, так ска­ зать, «писательские характеры». Однако, определенная социальная группа, в опре­ деленный исторический момент выдвигает обычно в качестве идеала один какой-ни­ будь тип писателя. Ивдивидуальные осо­ бенности приобретают, таким образом, чрезвычайно важное, существенное значе­ ние. Каков же был Путкшнписатель? Обращаясь к этой теме, я менее всего собираюсь углубляться в какие-либо на­ учные изыскания. Просто я надеюсь на историко-литературном материале полу­ чить ответ на некоторые свои размышле­ ния о типе нашего 'советского писателя. Пушкин настолько многогранен, что его творчество, его высказывания неожиданно переплетаются порой с самыми злободнев­ ными нашими литературными дискуссия­ ми. Помто, « каким волнением перечиты­ вал я стихи Пушкина во время жирких иапгих тарав о формализме и патурада ■ ме. Споры были туманными и путанными, ибо содержание понятий «формализм» и «натурализм» оказалось для многих из нас весьма неясным. С досадой вспомина­ лось, что нашлись товарищи, готовые за слишком звучную рифму отнести поэта в разряд формалистов; что строки из «Хо­ рошо» : Дымовой дых тяг Воздуха береги. Пых-дых, пых­ тят Мои фабрики, — печатно были об’явлены рецидивом фор­ мализма в творчестве Маяковского. Как? Неужели радость игры словами и звуками отнимается у поэтов? Игры, в ко­ торой так ярко шыявляется гибкость и богатство нашего языка, которая так обо­ стряет языковое чутье? А Пушкин? ПОД’ЕЗЖая ИОД ИЖоры, Я взглянул на небеса.... ...Эту скромную спокойность, ХИтрый смеХ И ХИтрый взор. Чувствуете это наслаждение звуком, в первой строке, это нарочитое «хи-хи-хи» в последней? Уж не у Пушкина ли учил­ ся наш Кирсанов со своим «Осин осип, а Архип охрип»? Перелистываешь то­ мик — и находишь еще и еще примеры такой же игры звуками. Но где, в каких стихотворениях? В шуточных, легких, где само содержание подсказывает легкую, игривую форму. В серьезном стихотворе­ нии вы этой игры не встретите. Вот в чем суть! Формализм начинается тач, где