Сибирские огни, 1937, № 1

нежно ваял руки Жени. Ее серые глаза ласково блеснули. Женя тихо оказала: — Леонид! Как я по тебе соскучилась! Лохматый молча сжал ее холодные ру­ ки. Рочегв пристроимся аа яругой стороне ко­ стра, хитро подмигнул Зах-Вась-Ваню и запустит руку в один из бесчисленных ка/рмано® своей рыжей кожаной куртки. — Возьми! — сказал он, протягивая ему четвертинку нюхательиого тайаиу, —• знаю, что страдаешь! Мотор по ящику на стадо привез! — А это тебе, Маша, — Роче® подал ей восьмушку фамильного чая и мешочек сахара. — Как с молодым мужем жи­ вешь? — добавил он шутливо. — Не ссоришься? — и хлопнул ее по спине своей большой рукой. — Лешак-тед1! — омеясь, выругалась Маша. За маленьким столиком было тесно. Но Зах-Вась-Вань неожиданно отказался от чая. — Оско2! В стадо ехать надо. — Да ты что? Садись, выпей чашку и езжай... — Зах-Вась-Вань сглотнул слю­ ну. Но, вспомнив старика, что приезжал к нему, он снова отказался. — Нельзя! В стаде Яков один. Буран большой. Беда может быть! — Здорово ты поставил дело! — обра­ тился Рочев к Лохматому, когда Зах-Вась- Вань ушел, — уж если тундровик в та­ кую погоду отказывается от чая, то... па­ сут наверное хорошо у тебя? — Пастухи-то ничего! Да вот кулаки пошаливают! — и Лохматый рассказал о положении на участке. Тепло костра, горячий чай разморили уставшую Женю, она, почти засыпая, при­ легла на оленью шкуру. Рядом с ней сел Лохматый. Он ласково поглаживал рукой «ветлые волосы Жени. Женя, устало улы­ баясь, видела через полузакрытые веки лицо Леонида. Она не понимала, что он говорит, а слышала только звуки родного голоса. Женя, виновато улыбнувшись, взяла руку Лохматого, прижала ее в горя­ чей щеке и сразу же заснула. Маша разобрала постель Рочеву, кото­ рый тоже клевал носом, силясь перебороть «он. Захар уже залез в свой балаган и храпел. 1 Лешак-тед — шутливое ругательство (зыр.) 2 Оско — не нужно, хватит (зыр.) 51 — Ну, как, Маша, живем теперь? — с улыбкой спросил Лохматый. i Маша повернулась к нему лицом и от­ ветила: — Тундровиков, однако, помнят! — Помнят, помнят, Маша! — Лохма­ тый присел к костру и занялся почтой. Маша, вымыв посуду, легла спать. В чу­ ме слышалось только ровное дыхание спя­ щих и храп Захара. Газеты Лохматый отложил — они были месячной давности. Скорее за письма род­ ных и друзей. Вот дорогое письмо. Спокойный округ­ лый почерк. Мама. Лицо Лохматого сдела­ лось мягче, глаза нежно заблестели. «До­ рогая мамуля!» — прошептал он, развер­ тывая сложенный вчетверо листок. Мать писала ему о родном городе, о домике с небольшим садиком и огородом, о неудаче с горохом, который поела тля, о многих подобных мелких событиях, которые для Лохматого были значительными — это была жизнь его матери. В конце письма мать сетовала на Лохматого: «Ленечка, милый, от тебя очень редко приходят письма. Я совсем не знаю, как ты живешь. Дядя 'Воля мне наговорил вся­ ких ужасов про север и я боюсь за тебя. Может быть тебе нужно что-нибудь пос­ лать — носки, теплый шарф, вязаные низики? Ты лиши, — я вышлю. Пиши чаще, не думай, что мне скучно будет читать о том, как ты работаешь, пиши и об этом. Ну, прощай, дорогой мой. Береги здоровье. Целую тебя. Твоя мама». Белый листок письма розовел в отсве­ тах пламени. Глаза Лохматого были влаж­ ны. Он бережно сложил листок. «Напишу, мама, напишу. Ругать меня надо! — прошептал он, вкладывая иись-. мо обратно в конверт. «Это, конечно, от Васьки!» — конверт был склеен из линованной бумаги. Круп­ ные угловатые буквы адреса косыми строчками разбросались по истрепанному а длинной дороге конверту. С конверта, ка­ залось, глядело веселое лицо друга, с ко­ торым Лохматый работал вместе на за­ воде, вместе вступал в комсомол и вместе прошел студенческие годы. «Здорово, Леонид! — писал Василий,— утадай, где я сейчас? В Узбекистане! Ты, дружище, в Заполярье, а я чуть не под тропиками! Когда замерзнешь— приезжай ко мне греться. Жара здесь — зверская!