Сибирские огни, 1937, № 1

Тогда он уже был тонким, гибким под­ ростком, на бледном лице (не сразу б больничной ванне удалось омыть много­ летнюю грязь с этого лип,а!), лихорадоч­ но £ияли серые глаза. И вмоменты корот­ кого сознания в этих глазах вспыхивала затравленность и оживала злоба. Он бре­ дил. В бреду он поминал Воробья, мать, изрезанный пиджак отчима. В бреду он порывался соскочить с койки и бежать. Но сильные руки удерживали его, он впа­ дал в беспамятство, затихал и порою ти­ хо «топал. В больнице Славка пролежал несколько месяцев. Прошла осень, прошла зима. За­ алели весенние зори. В широкие и высо­ кие больничные окна ворвалось молодое солнце. Славка пришел в себя. Славка оглянулся. Его испугало белое сверкание больничных стен. Он поразился невероят­ ной чистоте, которая лежала на всем во­ круг него. Ему страшна стала тишина, наполнявшая просторную палату. — Как тебя звать? — спросила жен­ щина в белом, наклоняясь над ним. Славка зажмурил глаза. Опять, значит, что-то вроде допроса. Знает он эти вопро­ сы: «Как, звать, кто родители? где? от­ куда?» Он открыл глаза и с ненавистью оказал: — Убирайся... Грязная ругань отшатнула женщину. Она выпрямилась и молча отошла от Славтсиной койки. А он пугливо и загграшленно поглядел ейвслед и стал ждать, что придет кто-ни­ будь и станет о ним расправляться. Но никто не пришел. Никто не стал с ним расправляться. И в назначенное время ему принесли обед, потом дали деканство. Потом поставили ему на столик в вазоч­ ке несколько веток сирени. Цветы поразили Славку. Он не подал виду, что они растрогали его. Но, выждав минуту, когда никого не было поблизости, он высвободил руки из-под одеяла и до- тронулся до нежных и упругих лепестков. И заодно заметил он свою pylcv: иссох­ шую, псутупрозрачную, но чистую... Люди, которые окружали Славку в больнице, относились к нему просто и сов­ сем так, как они обращались к другим, к каждому человеку. Не женщина в белом, та самая, которую Славка матерно изру­ гал, вела себя с ним как-то очень, по его мнению, странно. Она была с ним сурова и вместе с тем он чувствовал на каждом шагу ее нежность. Однажды во время ее ночного дежур­ ства Славка, проснувшись в полночь, уви­ дел ее сидящей возле его койки. Она тихо и ласково гладила его плечо и приговари­ вала: — Маленький ты. мой!.. Бедненький!.. Славка, считавший себя в свои пятнад­ цать лет совсем взрослым мужчиной, вдруг ослаб от этих нежных и непривыч­ ных слов. Он глубоко вздохнул 11 круто повернулся к женщине. Та убрала руку и почти виновато прошептала: •— Тебе что-то плохое снилось, маль­ чик... Ты стонал во сне... Небольшая -электрическая лампочка рас­ сеивала приятный слабый свет. Славка разглядел на лице женщины морщины, седую прядь, выбившуюся из-под белой косынки. Он успел разглядеть белую мор­ щинистую руку. Он еще раз беспричинно, вздохнул. — Тебе снятся плохие сны... — пов­ торила женщина, — Ты тяжело жил... Вот поправишься, отдохнешь... В эту ночь Славка, неожиданно для самого себя, рассказал женщине в белом о многом, что пало на его слабые плечи. Он рассказывал, а мгновеньями пугался, пытался замолчать, замкнуться. Но жен­ щина смотрела на него грустными глаза­ ми и тихонько притрагивалась к его пле­ чу: — Говори, говори, голубчик!.. И он говорил... Утром в широкие и высокие окна вор­ вались ликующие лучи весеннего солнца. Утром Ставке стало стыдно ночного. Он отвернулся к стене, хотел изругаться, но не смог... ГЛАВА III 1 Мир велик и затеряться в нем человеку очень легко. Ставка не затерялся в нем потому, что- страна, по которой проходил он, выпесто- вывала людей и умела смягчать самые ожесточенные и самые черствые сердца. Не сразу стало мягким сердце Славки,, не сразу согрелся он в новой обстановке, не сразу привык к новой жизни. Бьшали дни, когда Славка уже совсем укладывал-