Сибирские огни, 1937, № 1

Сейчас настигнет! И открыто Самодержавье на него Под’емлет тяжкие копыта. Вокруг шумел и грохотал Напыщенный и пышный бал. Вот ритмы вкрадчивой кадрили Мазурку бурную сменили. Онегин Оленьке шептал «Какой-то пошлый мадригал». Тогда его экспромпт средь бала Прошел... Так дрогнула земля, Что даже люстра дребезжала Струистым звоном хрусталя: «— В России не ищи закона! Есть столб, а на столбе корона!» «Оригинал похож на бюст — Он так же холоден и пуст!» И чернь тогда хвосты поджала — Тупа, надменна и глупа, — И в страхе на него кивала Придворной челяди толпа. ** * Пушкин знал: Средь придворного лоска и блеска, В шопотках наговоров И в хитрооплетеньи интриг, — Он — крамола живая, Он — вызов безумный и дерзкий, К взрыву тлеющий шнур, — Стихотворец и еретик! Вдоль по Волге-реке Волны пенили Разина струги. Вольной вольницей Волга На трон напирала плечом. В Оренбургских степях, Вплоть до самой Уральской окрути, Узкоглазых башкир Подымал Емельян Пугачев. Красный призрак ходил. У вельмож подгибались колени. Щедрой царской рукой Палачам заплатила казна. Брякнул ржавый топор, И по воле царевой — забвенью И анафеме преданы их имена.