Сибирские огни, 1937, № 1

ч/\/ ПУШКИН И ЕРШОВ w у 1. Прежде чем начать рассказ о Петре ■Ершове, мы должны сказать, что музы из­ давна посещали Тобольск. Известно, что осенью 1782 г., в день торжественного открытия наместничества тобольского, музы вдохновили некоего ме­ стного юного пиита на сочинение стихов, которые начинались так: Дщерь Азии, наделеяна, По статным и доролсяым раменам Бобровою порфирой облеченна, С собольими хвостами по грудям! Царевна! Оребрянный венец носяща И пестрой насыпыо камней блестяща, Славян наперсница, ofla грозных мать, — Сибирь, тебя мне любо вспоминать! Генерал-поручик Евгений Петрович Каш- кин, наместник тобольский, благосклонно взирал, на юного пиита со ступеней своего деревянного трона. — Хорошо составил с т и х и пятнадцатилетний семинарист Слов- цов! «Сибирь, тебя мне любо вспоминать!» С напряженным вниманием, стараясь уяснить, какое шаманство кроется за рит­ мическими восклицаниями семинариста, слушали оду мансийские родоначальники, хантэйские юнязьцы и киргизские султаны, специально выписанные в Тобольск для участия в торжестве. Праздник был уышен. Пируя в иллюми­ нованном дворце, наместник тобольский «не забыл» на этот раз и о простом наро­ де. На улицу выкатили бочки с вином и пивом, выставили угощение — целых за­ жаренных быков со вложенными в их ту­ ши добавочными кушаньями. Пусть вспо­ минает народ о торжестве! «Сибирь, тебя мне любо вспоминать!» Праздник кончился. Снова настали буд­ ни, будни, страшные для народа, для ка­ заков, охраняющих границы, для солдат, которые, будучи наказаны шпицрутенами трижды, но признаны и после того к ис­ правлению ’ненадежными, очутились в Си­ бири вместе с сосланными сюда за продер­ зость помещичьими людьми... Жизнь мало походила на ту сибирскую идиллию, которую изобразил юный семина­ рист в последующих строках своей оды: Судье крестьянин не ломает шапки, С женой, с детьми, как кот, согнувши лапки, В тепле катается, как в масле сыр. Дай бог, чтоб прохлаждался так весь мир! Язвительной насмешкой звучали бы для большинства поселенцев сибирских — в?ех этих ссыльных мужиков, мастеровых, литовских и польских крестьян, донских и запорожских казаков, для народов манси п хантэ — эти стихи. Но стихи и не до­ шли до народа. Они остались при началь­ стве. Начальству же действительно было о чем вспомнить. Многие русские админи­ страторы восемнадцатого века совершали прмо-таки «легендарные» поступки. Про­ цветало невиданное казнокрадство. Само­ управство принимало' самые причудливые формы. Незадолго до описанных нами то­ больских торжеств губернатор иркутский Немцев, заимев близкое знакомство с из­ вестным разбойником Говдюхиным, учре­ дил в Иркутске некую «глухую команду» для производства буйств, и грабежей.. На­ чальник Омской линпн генерал-майор Карл Иванович Фрауэндорфц отличаясь нравом крутым и вздорным, не появлялся на ули­ цах Омска иначе, как в сопровождении конвоя, вооруженного плетьми. Иногда, в запальчивости, сей Карл Иванович успе­ вал за время утренней прогулки истязать до сорока простолюдинов... Не уступал ем\- в подобном «градоправстве» и тобольский губернатор Денис Чичерин.