Сибирские огни, 1936, № 6

ские, ялуторовские, тюменские, турын- ские, ишимюкие, челябинские и ордашцы, коими шадринцы обзывали татар, башкир, киргиз и бухарцев. На торжжах лавки и балаганы строились, в коих всякая всячи­ на продавалась: кожа, овчины, шкурки, холсты, красный товар, железный, жен­ ское рукоделье меховских мастериц, кои обладали редким искусством ткать ковры бранные, красить шерсть в цвета разные с тенями. Ковры те бухарцы и то хвалили: хороши больно выходили по рисунку, проч­ ности и мягкости. Холст и белье мехоиское рукодельницы ткали, не уступающий фла­ мандским полотнам. На торжках— 'сплош­ ной гусиный крик, навозили крестьяне де­ сятками. Купчишки подворья понастроили, конторы и скупали шадринского гуся за бесценок. Хороший гусь стоил три алты­ на. Чтобы мужик от рук не отбился в труд­ ную минуту, в зиму купчишки давали ему в долг из понастроенных по селам и по- садьяи клетей: муку, крупу, горох и соль, а потом гусем долги заполучали. А то и сами гуся в долг брали, а в уплате не го­ раздо были. Купчишки быстро в гору по­ шли от торгов гусиных. Отроили палаты каменные, выезды завели, жили приволь­ но и сыто. У мужика, который гуся ра­ стил-пестовал, на столе всегда пища постная: холодное из тертой редьки с лу­ ком, картофелем и огурцами, капуста, грузди, щи из толстой ялшой крупы, реп­ ные паренки, морковь да квас... Епишка в Шадривске от торгов гусиных в три года разжирел, каменные хоромы воздвиг на самом видном месте. Купчиш­ ки уважали бывшего воеводского писца: ловок и проныра, прохвост. Никто лучше его не мог обстричь му­ жика. При гусином торге Епишка, — те­ перь подобревший, с расчесанной бородкой, при медальке, — охулку на руки не клал. Язык у него был складный, быстрый. Забирая у крестьянина гуся, Епишка говорил ему: — Три алтына за гуся хошь? — Хочу, купец, стоит того гусь,— от­ кликался, понуря голову, продавец. — Что ж, верно, стоит гусь три алтьг на, — ухмылялся в бороду Епишка, а иужик радовался: — «Вот-де, купец-уда­ лец, и не торгуется». -— Ладно, гони сюда, — показывал Епишка на подворье: — за расчетом к ве­ черу приходи... Глад хозяин гусей иа подворье, сдавал на руки елишкиным приказчикам. А вече­ ром Епишка отсчитывал продавцу: — Так-то, десять гусаков, говоришь. Считай по алтыну, всего — десять ал- тьш, получай, сударь... — ■ Как так? Да ты сказал по три ал­ тына гусь. — .Верно, — улыбался Епишка. — От своих слов яе отрекаюсь, говорил я, что гусь три алтына стоит... Ты вот мне ока­ жи, что гусь твой жрал-пил. — Известно что: траву, воду. — Так. Трава алтын, а чья трава? Бо­ това. Сказываю — алтын на господа бога. Вода — другой алтын, а чья вода? Бого- ва. Оказываю — другой алтын иа господа бога. Третий тебе остается. Получай, хо­ зяин. Гусиный хозяин кричать: — Караул! Раззор, купец грабит! — А ты помалкивай, — спокойно гро­ зил Епишка. — Где это видано, чтобы честный человек за божье добро деньги брал. Проваливай, пока приказчики в шею не накостыляли. Спасибо и на алтьгне, а то с Епишки, статься, и ничего не получишь. Особо, ко­ гда в долг возьмет. Тогда поминай, как звали. Это про даго шадринцы пословицу сложили. Только в тон пословице — горь­ кая правда. По пословице деао выходило так. У му­ жика случилась беда, а на беду, известно, денег надо. Где их взять? Реши мужик последних гусей Ешипке продать. Приходит он к купцу и говорит: «Возьми гусей, а дай денег». — «Ладно» — говорит Епиш­ ка: — «Давай гусей, а за деньгам® завтра приходи — не держу при себе. Всегда рад человеку в беде помочь». Отдал мужик Епишке последних гусей, а гуси знатные... На другой день пошел он к Епишке за долгом.. Епишка и говорит ему: — «При­ ходи завтра». На третий день пришел мужик. Епишка опять велел притчи завтра. Так ходил он сряду несколько дней. Купец одшгова го­ ворит ему: — «Нем тебе часто ходить ко мне, то я вывешу на воротах моих доску и напи­ шу на ней, когда тебе приходить за дол­ гом». — «Ладно» — говорит мужик — и ушел. Епишка написал на доске «при­ ходи завтра» и повесил ее к воротам. Му­ жик раз пришел, два пришел, на воротах