Сибирские огни, 1936, № 6

дворе насыпали отборного тлела, постави­ ли корыто с сытой. Музыка веселей ударила, а гусак уж со­ всем отошел и 'Стал клевать и на музыкан­ тов радоваться... Монахи черным гуртом столпились. Диву дались: «Гляди, что му­ зыка делает?» Один, что в задних рядах, подальше от игумена, широким гузном за­ тряс: — «Эх, знатно, ноги сами в пляс рвутся...» Да во-время опамятовался: великий пост п монашеское звание велит лицемерие блюсти. Воевода подобрел, повеселел, расправил браду и хвать игумена по пузу (забыл, что дело идет не в сокровенном игуменовом повое): — Что, чернорясник, и они, чата, в мазур-полыке толк знают... Игумен оггаел глаза в сторону: «’Ох, гре­ хи наши тяжкие!» В понизовье Камы гусиный обоз на ко­ леса стал. На тепле, при вешнем солнце, чуя воду, гуся целый день перекликались... ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ о паштете страсбургском и о слабости гусиного желудка По оставим иа малое время гусиный обоз и мысленно перенесемся в град То­ больск, в губернаторскую вотчину. Губер­ натор Пенерал-поручик Денис Иванович Чичерин — 'большой барин был, балован особо был императрицей Екатериной Алек­ сеевной, у коей пользовался большим до­ верием и 'определен коей в сибирские гу­ бернаторы в 1762 году. Людская молва приписывала екатерининскому вельможе великое богатство и царственную щедрость. Так ли сие было, на деле никто не ведал. Доподлинно известно только, что генерал- поручик поразил Сибирь своим вступлени­ ем в ее пределы. Одних гайдуков, скоро­ ходов, конюхов, поваров, прочей служки приехало с ним человек ста-полтора. Ехал он в богатейшей, изукрашенной гербом каретой, впряженной в двенадцать черных коней цугом. За ним следовали приближен­ ные из лиц военных и штатских. С первого дня водворения сибирский гу­ бернатор стая задавать званые обеды, к его столу наезжало ежедневно не менее как по тридцати сторонних особ из разных сословий, а в нарочитые дни и более... С первым митрополитом ®Сей Сибири Павлом у него были большие нелады, о причинах коих мы писали выше: то было дело о штрафных деньгах «за небытие» у исповеди. Ловкий Денис Иванович выжил- таки Павла, а на его место в сибирскую митрополию посажен был брат новгород­ ского митрополита, с которым Чичерин весьма близок был. Сие обстоятельство сблизило обоих: губернатора и митрополи­ та, но так, что Денис Иванович в двух сих делах брал власть... Меж тем той порой, пока шел обов Епипгки в град Сажт-Петербурх, губерна­ тора сильно заняли шадринские гуси. Со всего Тобольска скликал он баб стряпух. Из Шадринска грозным наказом стребовал от воеводы знаменитую шадринокую гусят­ ницу Купреииху. Допрежь Купрепихи ни­ кто лучше не мог откорм гусей ставить, потрошить их и блюдо готовить. Созвал губернатор стряпчее совещание. Два дня бабы спорили, осипли и охрипли от руга­ ни. Шадринокая Купрениха сцепилась с тобольской Андронихой: каким орехом гуся откармливать: то ли грецким, то ли во- лощким? 'Опять же какой откорм должен статься: сальный, полусалыный или мяс­ ной? Ежели сальный, то опять же, он са­ мый может быть насильственный и само- клевом? У баб дело дошло до кулаков, ко­ гда в стряпчую комнату ввалился Денис Иванович в бешмете п с арапником в ру­ ке. Бабы притихли. Порешил генерал-поручик: дело весен­ нее, не обычное для откорма гусей, кото­ рый ставится в сентябре, а потому повер­ нуть его так, чтобы добыть жирную гуси­ ную печонку для паштета. Весь великий пост возились стршгухи с шащринскими гусями. Калсдого гуся усади­ ли в особую скрыню, гусю — не двинуть­ ся. Для откорма же вводили в гусиную глотку воронку и засыпали зерно. Когда не лезло, проталкивали то зерно палочкой. Баба Купрениха, та катышки из теста лепила и толкала в гусиную глотку. По­ следних дае недели гусей позашшга в па­ русиновые мешки и подвесили в сарайчи­ ке на матицах. Из мешков, как белые по- жарые рукава, высунулись па длинных шеях гусиные головы. Денис Иванович са­ молично обходил по утрам гусей и своим генеральским пальцем проталкивал отяже­ левшим от жира гусям в горю волоцкие орехи в скорлупе... Тут и пора приспела гусей резать. Пе­ ред самой святой на губернаторском дворе много гусиной крови пролилось, не мало гусиного пуха полетало над тобольскими