Сибирские огни, 1936, № 6

Что на это им скажет Андрюшка Голи­ ков?» Сумрачный ходил воевода по приказной избе, прикидывая, как дело повернуть в своей выгоде. Не ведая того, воеводиха пе­ редала супругу новые знамения и в тот же день воевода града Шадрииска писал правительствующему сенату донесение, в коем доподлинно начертал: «Нуля 20 числа на память пророка Илии, волею болсей, половина града Шад- риисжа выгорела до тла и с пожитками. А из достальной половины прада дюже неудержимо ползут тараканы в поле, и видно, 'что быть и на сию половину града гневу божьему, и долго-ль, коротко-ль, а той половины прада гореть, что и от -ста­ рых людей примечено. Того ради Прави­ тельствующему Сенату представляю: не поведено ли будет прада жителям пожит­ ки свои выбрать, а оставшуюся половину града зажечь, дабы не загорелся град не •во-время и пожитки бы все не пожрал пламень». Сколь дел'ов задал шадринсжий воевода Андрюшка Голиков правительствующему Сенату! Три года сиднем заседали сена­ торы, искали вразумительное толкование: предусмотрено ли тараканье знамени^ за­ коном, если да, то как быть с градом; ес­ ли нет, то что с воеводой? На четвертый год попало то донесение к докладу само­ державнейшей императрице Екатерине Алексеевне. Прочтя оный доклад, бывшая в благожелательном настроении, императ­ рица улыбнулась, потом рассмеялась, а потом и вовсе хохотать стала. Куриоз! Взяв в ругай золоченое перо, — губы ее подергивались от смеха, на щеке дрожала мушка, — царица начертала резолюцию: «Любопытно видеть сего шадршнского гу­ ся. Каков!» Еще год кружили свои бездумные голо­ вушки сенаторы: — «О каком гусе идет речь в царском слове? Доподлинно извест­ но, что гусь есть гусь и при том надвор­ ная птица. Но может то царское слово на­ чертано иносказательно? Но опять же, — можно ли иносказательно понимать муд­ рые слова своей государыни? Не свято­ татственно ли сие будет?» Порешили сенаторы отписаться поруче­ нием сибирскому губернатору генерал-по­ ручику Денису Ивановичу Чичерину. Пе­ ред тем, по весне, с.еи губернатор получил из Санкт-Петербурга «выговор» за то, что штрафные деньги «за небытие» у ис­ поведи -собираются неуспешно. Оттого ге­ нерал-поручик 'был круто зол и нетерпели­ во самовластен. На пятое лето правитель­ ствующий Сенат отписал губернатору Си­ бири в город Тобольск: — «Понеже на­ правляется сие для вашего разумения и совершения монаршей воли...» Пылкий и жрупеяький нравом Денис Иванович Чичерин’ в единождую минуту начертал: «Повелеваю шадринскому воево­ де всемилостивейшей монархини волю ис­ полнить непременно и безотлагательно».. Тем часом, покуда шло воеводино доне­ сение правительствующему Сенату, Шад­ рина» вновь отстроился, а тараканы и то­ го ранее повернули в город и водворились в знакомых, занечьях посадских изб. Во­ евода, по обычаю, на сем деле набил мош­ ну туго, жил безмятежно и сытно. И тут в самую пору такой 'благостной жизни разразился гром среди ясного неба, — пришла губераторская грамота. ГЛАЗА ВТОРАЯ о тем, как шадривский писец Епишна к гусиному делу пристал \ Было то на масленой неделе. Великая шла гульба и пьянство. У воеводы, бурго­ мистра, ратманов, именитого купечества шли знатные пиры. Много было перепито, переедено, немало бород повыдрано, скул посворочено, многие 'блинами на смерть об’сдались. Воеводская канцелярия на всю масленую закрылась. В прощенное воскресенье с полудня во­ евода с гостьми обжирался. Воеводиха со стряпухой то и дело метали на стол: бли­ ны, румяные -пиром с мясом, оладьи, кур­ ники, зайца в лапше, косачей с чесноч­ ной подливкой, кулебяки, студни, гусей с кашей. Ели гости с великой натугой, по­ гоняемые жадностью, запивая обильное добро романеей и мушкателем. Когда ста­ новилось не вмоготу чреву, гости выходи­ ли на задворок и, опершись руками в тын, совали пальцы в рот. После того опять шли облегченные на воеводский пир. Воевода Андрюшка Голиков сидел в пе­ реднем углу, краснорожий и брюхатый. На воеводе — кургузый мундир, при шпаге. По правую руку юркий писец Епишка. Минуя блины и кулебяки, писец больше ударялся да зелию. Был он зело хмелен и криклив. Бия себя в грудь, шипел: — ■ Епппжа, вонешно, не шишка, но умный, сукин кот, писаришка...