Сибирские огни, 1936, № 6

Тюлюскали слышал, аиж Шоника, шар- гая ичигами, прошел из юрты Кудык в юрту старшей: жены Болщыв. Штеапвав немного, Тюлюскали вскочил и побежал к юртам. Холодная дрожь, охватившая не- двигавшееся тело, сменилась обжигающим приливом крови, наполняя вое ©го суще­ ство непоколебимой решимостью. В тем­ ноте он различил силуэт ее высокой строй­ ной фигуры, ему даже казалось, что он видит, как Кудык улыбается ему, и ма­ ленькая родинка на ее щеке плавает по лицу вместе с улыбкой, а красный бар­ хатный халатик распахнулся. Навстречу Тюлюскали Лежала Кудык. А следом за нею — Шоника. Они увядали своего господина, когда серебряные удила нарядной узды опустились на голову Тю- люскали и горячие струйки крови потекли в уху, потом на шею, остывая и сгущаясь. Это было лет тридцать тому назад. Красноватый рубец и сейчас еще зияет в черных, густо подернутых сединой воло­ сах. И никогда не -нагладится, как не по­ тухнет ненависть к баю. А счастье ®се-таки было! Седой Шоника привел на зимовку Кудык лз дальнего аула — с тех пор и знал ее Гюлюскали. Каждый раз, когда Тюлюсжали привозил в избушку камыш, Кудык выхо­ дила на улицу и совала ему за пазуху лепешку. В этот наурыз1 Тюлюскали исполни­ лось восемнадцать, а глаза Кудыж смотрели на него так ласково целое лето и две зимы. У каждого есть сердце, а сердце обяза­ тельно должно от чего-нибудь сладко бить­ ся. И оно билось. *** < Степь широка, а шаг 'вороток. Сколько надо шагов, чтобы пройти от Уила до Кас­ пия? Тюлюскали шел сейчас восьмой раз по этой дороге. Семь 'раз он шагал вместе с баранами — и это было весело. Сейчас он шел один. Бай Шоника платил ему по два барана за один год работы. Но отец брал их раньше, чем настанет срок. Из­ гнанному, ему некого было гнать. Слухи как ветер бегут по степи. Они перескакивают от аула к аулу, от куду- ка к кудуку 2. Они обгоняют пешего Тю­ люскали. Ни один бай не хочет взять 1 Когда бы ии родился казах, счет лет ему вдет с наурыза. 2 Кудук — казахский колодец в степи. батрака, который ворует молодых жен и лучших лошадей. И еще шли слухи: у могилы Доссора ко­ пают землю, добывая (мунай1. Там платят деньги и заставляют работать только от рассвета до темпа. Туда и пошел Тюлюскали. Сколько людей, сколы» шума на про­ мысле! Увидел Тюлюскали высокие баш­ ни, — выше могилы Казбека, — а вну­ три башен — машины. Железные трубы, как огромные змеи, выотся во все стороны. Сотни людей роют канавы для этих труб. И все здесь торопятся. Нельзя д в е по­ лежать на песке. А так хочется прервать на минуту 'однообразную изнурительную работу и посмотреть на небо, чтобы отдох­ нули глаза от мелкой соленой пыли. Вот белые облачка сбились в кучу, похожую на мечеть, потом разбежались в стороны, как испугавшиеся бараны. Вот появилось совсем белое облачко, белее неба, появи­ лось и... — Эй, чертов киргиз, что стоишь! И... по спине больно ударила плеть. ** * Десятник ездит верхом на пегой лоша­ ди. На нем чесучевый пиджак и белая лее фуражка. Его не видно издалека. Крепче ногой на лопату. Пятьдесят копеек в день. А куда больше итти?.. Узка стала степь — не разойтись, не разахаться с баем Шоника. Надо терпеть, надо копать. Наступил наурыз. Своего барана не бы­ ло. Вскладчину с товарищами купил коро­ ву. Зарезал ее по казахскому обычаю. Си­ дя на дне глубокой пеоналубленлой даже землянки, как в темной тарбаганьей норе, Тюлюскалн наслаждался пряным запахом вареного мяса и мечтал о привольной ко­ чевой жизни, о байге, о солнце, о ветре. *** Пятнадцать лет прожил на промысле Тюлюскали. Умер Шоника. Состарилась, наверное, Кудыж. Ушли с Доосора хозяева и их десятники, которые ругали и били Тюлюскали, когда он копал землю; ругали и били, когда он не копал; насмехались, когда он в праздники шел по улице. Потом, с красной повязкой на рукаве, стал ходить по буровым и канавам омаз- 1 Мунай— нефть.