Сибирские огни, 1936, № 6

Владимир Чугунов ВРЕМЯ Мой далекий предок трактом длинным Шел в Сибирь, оборван, наг и бос.' Ничего он, кроме глаз орлиных И колодок пыльных, не принес. Он пошел по тракту бледной .тенью, Рукавом стирая крупный пот, До глухих челдонских поселений, В край лесов дремучих и болот. Уплывали в неизвестность будни, С грустной песней по воскресным дням. Вьюги засыпали снегом рудник, Путь отрезав людям и коням. Шли дожди посередине лета, И к земле клонился бурелом, Проклял предок пагубное место, Захлебнулся песней и вином. Пел. ночами за стеною тонкой (Ты поверь, хозяйка, песне той): — Полюби, люби меня челдонка, Я живу здесь холостой! Но из тех старинных грустных песен Не могу одной пропеть ладом. Только, знаю, темш был и тесен „Тот крестовый, пятистенный дом. Не сломила парня злая сила, Был горяч и ровен сердца стук. И его челдонка полюбила Под хмельные песни зимних вьюг. Что вело ее: Любовь иль жалость? Забывая первобытный страх, Кровь ее в чужую кровь врывалась И улыбкой сохла на губах. День потух... И перьями павлиньими На краю земли закат поник. В первый раз назвав тебя по имени Разговор затею напрямик. По моим набухшим жилам шибко К с е р д ц у льется кровяной прибой. Он смывает нежную улыбку