Сибирские огни, 1936, № 5

к лучшему! А посему — да здравству­ ет жизнь!., да здравствует человеческий разум! Ах, дорогой друг, почему никто не написал гимн торжествующему разуму? или стихи о химической реторте... Оду Менделееву, Павлову... Господа поэты сли­ шком много внимания уделяли, например, луне... а на кой она чорт, эта бледная не­ мочь!.. Я предпочитаю солнце. Разрешите выпить за солнце!., ха-ха!.. ведь это его жар горит в винограде, в этом вине... в ваших черных глазищах... Лия Борисовна! уважаемая! Ну, не грустите! Пу, давай­ те чокнемся! За вашу новую работу... За солнце! «Я в этот мир пришел, чтоб ви­ деть солнце». Кто это сказал? А? Важен правильный путь, метод... И вообще... Глаза его мутнели, он начинал путать­ ся в словах, как в лесных тенетах. И, словно разрывая эти тенета, широко раз­ махивал руками. Лия покорно слушала. Она поняла, что сейчас он не может мол; чать; что если она уйдет — он будет го­ ворить то же самое столу, стулу, стака-ну. Она лишь осторожно отодвинула бутылку на другой край стола. Старик заметил этот жест л погрозил пальцем: — Излишняя опека, коллега! Но, если вам не нравится, я больше не буду. Чего доброго, еще зачислите меня в алкоголики. А я пыо очень редко и терпеть не могу пьяниц. Скрипнув креслом, он откинулся назад, заложил руки в карманы пиджака, молод­ цевато выпрямился и словно отрезвел. — Теперь несколько деловых слов. Вче­ ра у меня был Петровский, рассказывал о знакомстве с вами, интересовался пашей лабораторией. Ha-днях придет посмотреть, как вы работаете. Хочет поставить у нас ряд своих опытов. Приятный человек, и знающий. Так вы уж с ним полюбезнее. Это во-первых. А, во-вторых, лаборатория временно передается вам, вы должны быть готовы к этому каждую минуту. Вопрос о смете разрешится на-днях окончательно. Как только ее утвердят, — торопите стройконтору с закупкой материалов. Впро­ чем, договор на материалы я надеюсь провести еще сам. Проект уже готов. Вот и все. Официальная часть закончена. Он рассмеялся своим круглым смешком, и в зрачках, как у здорового, запрыгали веселые огоньки. Лия все еще не могла придти в себя, силилась ответить улыб­ кой, и улыбка не выходила. — А с вами, дорогой товарищ, мне то­ же хочется заключить договор. Особый, неписаный. Он положил свою широкую теплую ла­ донь на ее руку: —•Да что вы так размагнитились? А? Неужели старика жалко? Бросьте. Это де­ ло маленькое. А у вас и у всех, кто оста­ нется жить, большущее. Колоссальнейшее. Вам надо перестроить пять шестых зем­ ного шара. И добить не только капита­ лизм, фашизм. А и свергнуть с трона эту госпожу (он ткнул пальцем в рентгенов­ ский снимок), амерть. У нее тысячи ма­ сок: рак, сыпняк, менингит... и прочее, и прочее... Надо сорвать все маски, до­ браться до ее подлого жала и вырвать его! Лия сомнительно покачала головой: — Милый Василий Васильич! да ведь бессмертия то все рашео нет и не может быть, бессмертие — биологический абсурд, нелепость! — Постойте, дайте мне кончить. Разве я говорю о бессмертии? Бессмертие— вздор! Я хочу сказать: смерть надо обуздать, обезвредить. Надо указать ей ее место, ее границы. Я вас спрашиваю: сколько лет может жить человек? А? Пятьдесят? семь­ десят? чепуха-с! Человек может жить сто лет. И больше. Я провозглашаю мини­ мум— сто! Насытиться жизнью до опья­ нения, до усталости... до того часа, когда желание смерти стапет естественным, как желание сна. Глупо умирать раньше ста лет. Глупо-с! И еще глупее — допускать смерть к детворе, к молодежи. Пусть до революции это было в порядке вещей, — его понятно. Дореволюционный порядок был союзником смерти. Он порождал голод, войну, туберкулез, сифилис, вырождение. Осиновый кол ему в могилу, этому гнус­ нейшему порядку! Как врач, как физиолог, я заявляю: революция — союзница жиз­ ни. Вы думаете: она наступила на горло только старому строю? Нет, она одновре­ менно связывает руки смерти! Ненависть к фашизму означает и ненависть к смер­ ти, ненависть ко всему, что расчищает ей дорогу. И я хочу требовать от вас этой ненависти— непримиримой ,и священной... Постойте, дорогая, не перебивайте. Я знаю, она у вас есть. Есть! Вы хорошо поняли, что значит потерять сына. А у меня... от какой-то дурацкой занозы умер отец... восемнадцати лет погибла от туберкулеза сестра... прелестное существо, умница!., и я тогда же сказал себе: со смертью надо бороться! Непримиримо, яростно бороться!