Сибирские огни, 1936, № 5

вался, что почти ничего, кроме газет, чи­ тать ему некогда. Хотелось бы снова про­ честь Данте, Гете, Байрона, которых сле­ дует знать^ по-новому. Сейчас третью неде­ лю лежит на столе загнутая на 101 стра­ нице «Поднятая целина». Он читает Шоло­ хова с удовольствием, но нехватает вре- мени... Татьяна Николаевна призналась, что с трудом читает стихп Маяковского, — она не может уловить в его стихах музыки. Петровский горячо возражал: — Уверяю вас, ничего трудного у не­ го нет! Нет! Надо только вчитаться, не­ множко привыкнуть. И музыка имеется, своя собственная. Но, конечно, не бло­ ковская, не нежная скрипка, а трубы, ли­ тавры, барабаны. Музыка мятежа, проте­ ста, боя... Его строки, если хотите, грубы и четки, как шагающие солдаты. А сили­ ща-то какая! Какое напряжение мысли и мускулов! Нет, я физкультурник и, может быть, уже по одному этому неравнодушен к Маяковскому. — А вы еще и физкультурник? —■ удивленно спросила Татьяна Николаевна. — Со студенческих лет. Впрочем в те времена такого слова не было, была гим­ настика. Люблю играть в теннис, волей­ бол, люблю греблю, лыжи. А всего боль­ ше — городки. Однажды мне удалось сы­ грать в городки знаете с кем? С Иваном Петровичем Павловым. Года три тому на­ зад. — Да что вы! — Да, да. Я приехал к нему покон- сультироваться по поводу одного интерес­ ного случая контузии головы, а вечером аспирантская молодежь втянула и меня и его в городки. Ну, должен сказать, что старик и тут вышел победителем. Это же удивительный., человек! Лия слушала, боясь проронить слово. Просила подробнее рассказать о Павлове, о его лаборатория, в которой мечтала ког­ да-нибудь побывать. И Петровский расска­ зывал охотно, подробно, с воодушевлением. Его матовое лицо розовело легким румян­ цем, быстрые карие глаза вспыхивали ис­ корками. После обеда Гвоздева срочно вызвали в больницу. Петровский присел около Лии на диван, и они начали вспоминать Харьков. — Вы жили, кажется, где-то на Клоч­ ках, — говорил Юрий Павлович, — а я в конце Мироносицкой. Вы частенько посещали синельниковский театр. — Я увлекалась Полевицкой... Помни­ те, как она играла Лизу в «Дворянском шезде»? Очень неудачная инсценировка... Но какая игра! — Ох, не напоминайте, пожалуйста. Я тоже бредил Полевицкой. Из-за нее чуть не провалился на экзаменах, — целыми часами сидел в театральном скверике, что­ бы только мельком взглянуть на нее, ког­ да она возвращалась с репетиции. — Выходит, что вы с Лией Борисовной старые знакомые, — оглянулась на них Татьяна Николаевна, доставая из буфета чайную посуду. — Вернее старые незнакомые,— улыб­ нулся Петровский. — Но у меня, к со­ жалению, не было кос и я вообще не был популярен. — Зато теперь вы гораздо популярнее, чем я, — пошутила Геймал. — Известность среди специалистов — это еще далеко не то... Я предпочел бы иметь популярность среди молодежи. Но это не так легко. Для этого надо иметь талант, и не маленький... Вот опять вспом­ нишь Маяковского. Хотите, я прочту из не­ го то, что лучше помню. Мне хочется убе­ дить вас в его силе. Разумеется, предложение было принято. Юрий Павлович прочел на память отры­ вок из «Хорошо», несколько строф из «Мистерии-Буфф» и «Прозаседавшиеся». Татьяна Николаевна сказала, что это очень интересно, остроумно, метко. Лия не ска­ зала ничего, но видно было, что ей очень понравилось, — она весело аплодирова­ ла. — Правда, хорошо? — спрашивал Пет­ ровский, я, не дожидаясь ответа, продол­ жал: — Больше всего в Маяковском меня пленяет его могучая силища, его крепкий жизненный тонус. Это именно та здоро­ вая, полнокровная, мускулистая поэзия, которая сейчас очень нужна, в противовес тепличной и упадочной поэзии буржуазии. Этот тонус меня интересует даже как ме­ дика, невропатолога. Он повернулся к Лии: — Вы, коллега, вероятно, знакомы с физиологией труда и знаете об опытах Фе- ре и Мари Жаэль. Они изучали влияние различных звуковых комбинаций на ра­ ботоспособность. При" помощи эргографа (он повернулся к Татьяне Николаевне и пояснил: специальный прибор для фикса­ ции процесса утомления) Фере и Жаэль с полной очевидностью установили, что