Сибирские огни, 1936, № 5

Горького — «О пользе грамотности», опублнковэнной а 1928 г. Э т о под о гр е ­ вало мои мечтания. «Работа, бы т — не возбуждают любопытства молодых р о с ­ сиян . И когда читаешь их очерки пу ­ тешествия £по загранице, А. К.), удив­ ляешься, как м а л о люди видели и как плохо видели».— писал Алексей Макси­ мович. Помня это , а также и другие советы Горького , я робко упомянул о о своей затаенной мечте — когда-ни­ будь, хотя бы через 5-6 лет, побывать аа границей и, в первую очередь, в Италии. Алексей Максимович расспро ­ сил, сколько лет я пишу, учился ли где. нибудь, а п о д конец ободрил: — Поездку можно будет устроить.— И тут же поооветовал.— Вам нужно х о ­ рошенько подготовиться. Почитайте по- §ольше. Он назвал несколько старых книг об эпохе Возрождения. — Поищите у букинистов. Если не найдете, напишИте мне или Крючкову,— вышлем. Такую трогательную заботливость я видел впервые в своей жизни. И я п о ­ чувствовал, что Горький заботливей и ближе <отца ©одного. — Ну, ладно ,— Алексей Максимович встал И протянул мне руку . Провожая до двери, он говорил, что, возможно, останется и на зиму в СССР. Но з д о ­ ровье его было подорвано и осенью он был вынужден уехать в Италию. Статья, начало к оторой я видел на столе Алексея Максимовича, появилась в «Известиях» 25 июля. В ней были такие строки о 'Сибири: «У нас в области оценок воспитатель­ н о г о значения художественной литера­ туры не все благополучно, а, вернее, все неблагополучно. О с о б е н н о заметно э т о в провинции. Вот пример: редактор «Советской Сибири», краевой газеты, Курс, бывший анархист, как мне сказа­ ли— организовал гонение на худ ож е ст ­ венную литературу, и один из его с т о ­ ронников, некто Паиирушин, заявил, что «художественная литература реакционна по своей природе». Это, конечно, про» инициальное истолкование теории п о ­ койника Лефа. iC моей точки зрения, — не цеховой, а .с точки зрения человека, который 50 лет наблюдал и д о сего дня наблюдает революционно-воспита- тельное значение.литературы, — Панкру­ шин не только малограмотный парень, а человек, которого я считаю себя вправе назвать бессознательным «вредителем» в области культурной работы. Далее: при газете организована литературная стра ­ ница. Но некий тов. Гиндин заявляет лит­ кружку: «Партия и советская власть не для т о г о дали бумагу, чтобы печа­ тать на ней стихи и рассказы». Литера­ турная страница ликвидируется». Далее Алексей Максимович писал о настояшенцах: «Рабочий класс не может и не дол ­ жен признавать таких мудрецов, весьма похожих иа вредителей культурной ра­ б о т ы , мастерами культуры. А таких «вредителей», занимающих более или менее командные должности в прессе, журналистике и т. д., у нас не мало». Вернувшись в Сибирь, я в той о б с т а ­ новке мог только 2-3 товарищам рас­ сказать о беседе с Алексеем Максимо­ вичем по поводу «Настоящего», об ещ а ­ ние же послать вырезки и выписки вы ­ полнил. Визг настоященцев продолжался но тех пор, пока на ноябрьском пленуме Крайкома ВКП(б) тов. Эйхе не сказал, что « это и наглость, и «левый» загиб, и глупость вместе взятые». Вскоре после это го было получено постановление ЦК В(КП (б) «О выступлении части си­ бирских литераторов и литературных организаций против Максима Горького». Это постановление оздоровило литера­ турную обстановку в Сибири и в то же время 'способствовало росту х уд о ­ жественной литературы в крае. II Лето 1934 г. Только что закончился всесоюзный с ’езд советских писателей. Поздно вечером нам позвонил В. Я- За­ зубрин, в прошлом работавший в Сиби­ ри, а в т о время являвшийся секретарем журнала «Колхозник». — Алексей Максимович приглашает сибиряков завтра в десять утра, — ска­ зал он. — Петрова просит притти на полчаса раньше. Мало-Никитская улица. Особняк, окруженный небольшим садиком. Мы — в комнате П. П. Крючкова. На столе — большая пачка писем. Э то утренняя поч­ та Алексея Максимовича. Вошел Крючков. Пригласил пройти в столовую. Посредине комнаты — длинный стол, покрытый белой скатертью. По одну сторону — иркутянин П. П. Петров, по другую — Алексей Максимович, одетый в темно-серый пиджак поверх светл о -го ­ лубой шелковой рубашки с галстуком такого же цвета. Пустые чашки. Во вре­ мя разговора хозяин и гость пили кофе. Алексей Максимович встал, сделал два. шага нам навстречу и всем крепко псв£ал руки. На его лице была уста­ лость. Казалось, что морщинки на ще- каос стали еще глубже и резче. К орот . кие волосы, тронутые сединой, кое-где приняли пепельный оттенок. Но и на этот раз, после продолжительной напряжен­ ной работы во бремя с’ езда писателей, в нам не было и десятой доли той дряхлости, какая видна на портрете работы П. Корина, написанной, по всей вероятности, в январе-феврале 1932 г. в Италии. На мой взгляд, за -последнее пятилетие художникам не удалось напи­ сать такого портрета, с к о т ор о го смот ­ рел бы на нас живой Горький. Не смог передать душу великого писателя и П. Корин, писавший портрет в течение 15—20 сеансов. Мы сели к столу. Делегации Западной и Восточной Сибири почти в полном составе : В. Итин, И. Гольдберг, М. Оша. ров, К. Урманов, И. Молчанов-Оибир-