Сибирские огни, 1936, № 5

Ваня прищурил глаза. Было досадно, что Лаптев не понимает таких пустяков. — Порумянилось яблочко на солнце, пора и в пестер! — отрезал комсомолец п поднялся. II Лаптев пошел прямо на огни большого брагинского дома. В узких, светлых поло­ сах, отброшенных ставнями, кружились белые мотыльки разыгравшейся метели. На стук вышел сам Брагин. — Кой чорт в полуночи лазит? — Это я... Лаптев. — Ну, коли ты — шагай в избу! Ко­ му-кому, а тебе рад я, — бормотал хозя­ ин заплетающимся языком, пропуская го­ стя вперед. Хочешь стакашек с холоду? На столе — яйца, жареная баранина, рюмки, бутылка... Лаптев даже опешил. Кто-то еще был. Но кто? . , Брагин понял оторопь Лаптева. — Мы тут со старушкой, знаешь, то­ го... Да ты чего стоишь? Присаживайся. В ногах правды нету. Лаптев присел. Озябшими пальцами не­ ловко поднял над тарелкой рюмку. — Не половинь, не половинь! — под­ бадривал Брагин. — Ней до донышка. А теперь закуси. — Я вот отчком. Хоть и говорят лю­ ди: от яиц оглохнешь, а от масла ослеп­ нешь, но я ничего, попытаю. Лаптев припал к столу. — Егор Михайлович, а сенки-то на за­ поре? — На Егора, брат, надейся. Ни ухом, ни глазом не выдаст. — Я на тебя, Егор Михайлович, как на каменную гору. Да люди-то!.. И отку­ да злость черпают, скажи ты? Ровно сте­ на на стену прут. Ванька все, гад! К каждой пустяковине придирается... — А ты рассказывай, не бойся.., На- ко, прополосни еще. Не у врага сидишь. У меня душа открытая. Смотри что в ней! Егор придвинулся ближе к Лаптеву. Ивану стало нестерпимо жарко и страш­ но. Но хмель уже придавил его к стулу. У лампы показались синие круги. Они— то расплывались, то темнели. — В грудь стучал! Доказывал!... Не вышло. Всякому, говорят, овощу свое вре­ мя. Особенно Бегинин. Разве против не­ го выдюжишь? А ему в один голос все эти колхозники... Сквозь пьяную дремоту Лаптев слышал порывы ветра за окном, побрякивание за­ слонки в печке. — Поздно что-то баба твоя управляет­ ся. — Никита Долмач тоже там был? — допытывался Брагин. — Домой уплелся! С неудачи. — Домой? Знаться ■больше не хочет? — а Брагин защекотал бородой шею Лапте­ ва. — За что народ натравляют? А ты за меня ал» ироти®? — Я ? Завсегда, Егор Михайлович, ду­ шой и телом... — Ты, Ванюша, добро кое-какое схо­ ронишь у себя? Тебе что? Ты — бедно­ та. К тебе не пойдут... А мне, может, уди­ рать придется... Занавеска у печки чуть-чуть шевельну­ лась. Брагин повернулся. Сразу отрезвев­ ший Лаптев увидел рядом с собой давно осужденного и высланного из Гордеевки кулака Селифонова. Коренастый, чернобо­ родый, прищурив левый глаз, он зло ух­ мылялся. — Что? Не признаешь, друг? А ведь старый друг лучше новых двух. Буря 'билась в окна, в двери и выла. — Вы... вы... откуда, Николай Ивано­ вич? — Видел — молчи! Сбежал я, пони­ маешь? А тебе велю язык за щеку... — Эх, Николай Иванович, страшно на миру жить! — начал было Лаптев. Но Селифонов резко оборвал ого: — Поговорим после. А сейчас отвечай прямо: хочешь разбогатеть? Ну? Перед Лаптевым по столу рассыпалась пачка червонцев. Он задрожал. — Не хочешь? — и Селифонов стал собирать деньги. — Все? Мне? — Э-те-те! Нет, сначала товар положь. Сумеешь поработать, как я велю? Понял? — Дело трудное, ох, трудное!.. — На! — Селифонов сунул несколько червонцев в дрожащие руки Лаптева. — Остальное по работе! Ходи сюда пореже! Да за полночь! Лаптев понял, что пора уходить. Ветер, забираясь под шапку, под зштун, обивал с ног. Итти было трудно. Снег ле­ пил в лицо, застывал в бровях, таял и ка­ тился по опухшим щекам. Пьяный мед­ ленно подвигался вперед и бормотал: — Чкажу! Ей-ей, скажу! Милиция за­ берет. Прощай тогда, Николай Иванович. Деньги останутся... Ну, а если милиция не сразу схватит его? Пропадай, Иван Лаптев!