Сибирские огни, 1936, № 4

— А еще матросов ищут... Которых найдут — арестовывают и для вида буд­ т о в Омск отправляют, а между прочим по дороге их приканчивают. Чтобы -убедиться в правильности слу­ хов, я отправился к Воронину. Он — «власть», он читает газеты и вхож к по­ пу и Башкатову — ему и книги в руки. Картина, которую я увидел, в доме нового нисаря, ничем не отличалась от той, ко­ торую я наблюдал раньше у его предше­ ственника. Толчея и неразбериха, пьяный гвалт и ругань, грязь и смрад — с убе­ дительной настойчивостью говорили о жи­ вучести башкатовских традиций со всеми их* дикостями и мерзостями. УвидеЬ меня, Воронин приветливо за­ улыбался и подозвал к себе. — Слушай, Максим, — проговорил он тоном отечески-благожелательным, и по­ ложил мне на плечо свою руку. — Ты вот что... Брось ты этого подлеца Бибико­ ва, охота тебе с прохвостом дружбу во­ дить... Нето вот... Он наклонился к моему уху: — Отряд к нам идет, понял?.. Узнают, что ты солдат, да еще с Бибиковым — прости прощай!.. Воронин махнул рукой и даже присви­ стнул. Я молчал, а он между тем полез в ящик стола и извлек оттуда последние но­ мера газет. , — Вот смотри... — ткнул он пальцем в обведенные химическим карандашом га­ зетные строчки. Это были очередные лживые и грозные писания колчаковских борзописцев. Противно было читать их, и я огглоягш газеты в сторону. Узнал теперь?.. То-то, брат, — за­ говорил Воронин, — у большевиков дело гиблое... Уж я, брат, знаю... Я... — Он опять потянулся к моему уху. — Отряд- то к нам Башкатов вызвал... Сам... Он все в Славгород сообщил... И про сына своего Проньку написал, — парень, мол, с Бибиковым знается... Чуешь, а? Воронин облокотился на стол п уста­ вился на меня выпученными глазами. — Вот, брат!.. Исполнение пророчеств, последние времена живем... Сын на отпа пошел, отец на сына... А... Визгливо, рассмеялся и протянул мне волосатую липкую руку: — Ну, кончен бал... Ступай... А толь­ ко помпи, жалеючп тебя говорю. Здесь не лишним будет остановиться на нашем старом знакомом Башкатове, о ко­ тором только что упомянул Воронин. Башкатов был писарем в течение 32 лет. За эти годы он сумел сколотить из­ рядный капиталец и построить в деревне трп собственных дома, из коих два были двухэтажные, приспособленные под тор­ говое или жажое-иибудь иное промысло­ вое заведение. В своем хозяйстве Башкатов завел хороший скот, сельско-хозяйствен- ные машины, ходки, фургоны и т. тт., что резко выделяло его на бледном и ни­ щенском фоне тогдашней деревни. Еще до войны в одном из домов поме­ щалась торговля местного* сельскохозяй­ ственного товарищества. Приказчиком в лавке устроился по совместительству сам Башкатов. В другом доме, выстроенном уже за время войны, расположился масло­ завод со своей конторой. С падением советской власти предпри­ имчивый Башкатов бросил службу и за­ нялся торговлей в компании с бывшим старостой Наконечниковым — личностью не менее темной и преступной, чем сам бывший писарь. Правда, Башкатов очень скоро расстался со своим компаньоном, а потом и вообще с коммерцией, продав свою лавку. Это произошло уже при Колчаке, когда он решил посвятить себя политиче­ ской деятельности. Сущность этой дея­ тельности свелась в первую очередь к ис­ коренению большевизма. В дальнейшем, когда положепие Кол­ чака стало критическим, Башкатов ие по­ скупился совместно со своим тестем Ме- зенцовым пожертвовать три тысячи руб­ лей золотом на усиление белой армии. О предстоящем приезде карательного отряда говорила вся деревня. В одно из воскресений, когда в церкви служилась еще обедня, зашел я в церков­ ную сторожку. В тогдашних условиях та­ кие места, как сельское правление, лавка иди церковная сторожка играли роль клу­ бов, где всегда можно было встретить знакомого человека, узнать новости, поз­ накомиться с деревенскими настроениями и т. п. Народу в сторожке было немного, — преобладали старики да старухи. Когда я вошел, какой-то старичок, «идя на кор­ точках возле печки и меланхолично дымя махоркой, рассказывал вполголоса своему более молодому соседу: , — С крыльями они, большевики-то... Чуешь?.. Крылья будто себе прилажиза-