Сибирские огни, 1936, № 4

— Превосходно. Разрешите тогда часи­ ков в с е т . — Пожалуйста. Как вы с’ездили? —• Благодарю вас. Командировка была ие из игрилтных: чумная эпизоотия. —■Надеюсь, вы ее ликвидировали? — Не совсем. Я сделал, что мог. А ■как ваша школа? — Понемножку двигается. Думаю, что осенью откроем. — А класс гармошки тоже будет? —■Не смейтесь, пожалуйста, обойдем­ ся и без гармошки. — Жаль. Тут, говорят, в одной пив­ ной имеется замечательный гармонист, ко­ торого можно бы использовать... для под­ готовки музыкальных кадров... — Герман 'Викентьевич, вы острите или издеваетесь? — Ни то, ни другое. Я нахожу, что со­ ветская (музыкальная школа должна отве­ чать культурному уровню масс. Впрочем, не 'сердитесь. Я, конечно,, шучу. Он переменил тон: — А у меня жвам имеется письмецо-с... —>Это ют кого же? — - От очень интересного человека... — Вы хотите меня заинтриговать? — А почему бы и нет? Она пожала плечами. В телефон слы­ шался его смешок — сдержанно сухова­ тый, который она не любила. Она повто­ рила приглашение и положила трубку. Что за 'письмо и почему через Левберга? Он пришел ровно в семь. Татьяна Нико­ лаевна переодевалась. К нему вышла Гейман. &то было для него весьма кстати. Поздоровавшись, он с деланным удивлени­ ем всплеснул руками: — Дня Борисовна, голубушка, что это за особа ехала с вами? — А что? она вам не понравилась? — Помилуйте, она же с явным психи­ ческим вывихом!.. Я склонен думать, что у нее была какая-то тяжелая травма. —■Странно, я ничего ненормального за ней не замечала. По ее работе в совхозе я вынесла впечатление, что она очень толкова, энергична. — Вы знаете, мы потом встретились па палубе. Она приняла меня за старого сво­ его знакомого, который... ну, с которым у нее когда-то что-то вышло... наговорила дерзостей... — Не может быть! — Факт! я даже не нашелся, что ей ответить. Само собой разумеется, что я не намерен продолжать это нелепое зна­ комство... Но мне хотелось предупредить вас.... Очевидно, не всем ее словам мож­ но верить.. Возможно, что она к вам зай­ дет и будет плести про меня какую-ни­ будь небылицу... Он широко сел на диван, положил ногу на ногу и заговорил, как на кафедре: — Я, конечно, не обижаюсь. Наше время само по себе является сплошной травмой, и подобные вещи не удивитель­ ны. Я не удивился бы, например, если бы подозрительность проявил, скажем, Не­ ручев, человек контуженный, больной... —• Подозрительность? Это к кому же? — Да... 'вообще... Я хочу оказать, что в отношении его это вполне понятно... Су­ ществует, если не ошибаюсь, далее осо­ бый раздел психиатрии... Вас никогда не привлекала психиатрия? Любопытнейшая должно быть, штука! Если бы я был ме­ диком, я 'бы, вероятно, специализировался на ней. В комнату вошла Татьяна Николаевна. Герман Викентьевич расшаркался, поцело­ вал у нее пальцы и, отведя ее в сторону, нырнул рукой во внутренний карман пид­ жака/ и протянул письмо: — Привет из-за границы! — Из-за границы? —• Да.. Оно было вложено в конверт моим другом, профессором Боженко... вы его не знаете., он живет в Праге. Невиди­ мому и автор письма тоже в Праге. Если угодно, я могу переслать ваш ответ... Он говорил что-то еще, по Татьяна Ни­ колаевна не слышала. Она видела перед собою почерк Виктора Рейца, его жаркие глаза, курчавую голову, склонившуюся над клавишами, свисающее с правого виска черное кольцо волос... * * * Часа через два, одна в своей комнате, она снова перечитывала письмо: — «Милая Татьяна, — странно, не правда ли, писать через 15 лет... Ты это­ го никак не ждала? А я случайно узнал твой адрес и о твоем замужестве. Гово­ рят, твой муж пользуется популярностью, как заслуженный хирург. Я сам встречал его имя в газетах. Поздравляю, хотя и с большим запозданием. Меня ты, надо по­ лагать, основательно забыла. А я вспоми­ нал частенько. В Париже встретил как-то даму, очень похожую па тебя, с таким же