Сибирские огни, 1936, № 4

38 l!!lllllllllllllllllillillilllHnii!lilllll!inilll!|||il!!lll!ll|||||!!l!l||||i!i!|||||!|||||im Г. ВЯТКИН научных позиций не стаду, чего бы мне это ни стоило. Лия покачала, головой: — Разрешите с вами не согласиться. Нельзя же ради какой-то принципиальной научной высоты игнорирова/гь действитель ность... недооценивать опасность... Ну, по думайте, в самом деле, разве мыслимо спо койно заявлять, что падеж будет продол жаться? — Я -констатирую фактическое поло жение вещей, Лия Борисовна, и предла гаю меры наиболее, ио-моему, радикаль ные и рациональные. Если эти меры вы зывают противодействие, да еще в офи циальных органах, мне остается почти тельно отойти в сторону. Я свое дело сде лал: изучил обстановку п район эпизоо тии, провел массовую иммунизацию, .раз работал проект караятирования... Герман Викентьевич несколько раздра женно отодвинул стакан и поморщился: — - Впрочем, простите... все это мне так надоело, что и разговаривать на эту тему не хочется. И, вставая, прибавил: — Да, пожалуй, пора и спать. — Вам-то в каюте хорошо, — сдер жанно зевнув, промолвила Лия, — а нам здесь придется уж по-ноходному, ре раз деваясь. — А мне что-то и 'спать не хочется,— сказала Марпгева. Откинув штору, она глядела в ночной сумрак., напряженно о чем-то думала. Левберг слегка поклонился обеим и вы шел. В каюте попрежнему стоял запах та бака. Надо проветрить... Герман Викенть евич открыл окно и, накинув на плечи пальто, вышел на палубу, -сел на скамей ку -около 'своей каюты. Пароход шел в но чи, в безмолвии, в легком тумане и про хладной свежести. Еще тлела на западе чуть заметная полоса зари. Неподвижной, литой, как голубоватая сталь, казалась ре ка. Большинство пассажиров -спали. В ук ромных, -затененных уголках, словно при таившись, сидели молодые пары. Чья-то одинокая тень застыла неподвижным из ваянием у лестницы капитанского мо стика. Герман Викентьевич хмуро поморщился. Брезгливая усмешка бороздила его лицо. Еще бы! (Вместо приятного, легкого разго вора; с дамами — чуть не допрос. Гейман хоть что-нибудь понимает, а эта партий ная 'бабенка просто суется не в свое дело. Уж не подозревает ли она его? Нет, куда ей! что она смыслит в патологии, иммуни зации, вирусе... И -вообще иикто не смо жет его изобличить, доказать... Конечно, штабели свиных трупов — картина не из приглядных, но... чем хуже — тем луч ше. ! По палубе медленно шла женщина. Лев берг вгляделся: опять Маршева. Чего доб рого, снова начнет расспрашивать о -свиньях. Он поднялся и деловым шагом, стараясь -не смотреть на Маршеву, напра вился к себе. — Так вы меня не узнаете? Оба остановились. Она смотрела ему в лицо — - упорным, тяжелым взглядом, тре бующим ответа. Жуткая догадка мелькнула в сознании Левберга. Он поднял голову и коротко, четко ответил: — Нет. —■А ведь мы с вами встречались ча сто. Четко, холодно и неотвратимо звучал ее голос: — - Короткая же у вас память, профес сор. Вспомните Харьков, вашу квартиру на Пушкинской, вашу кухню и... спаль ню... — Елена! Юна выпрямилась и словно бичом хлест нула-: — Мерзавец! _ Л быстро пошла назад. Она вся дро жала. Она не заметила, как вернулась в салон, сбросила туфли, летла. Зубы ее стучали, злые слезы душили ее. Гейман крепко спала. Маршева протянула к ней руку, и, словно в 'бреду, горячо шептала: -—- Почему я не ударила... ведь надо же... почему не ударила его... Сейчас только сообразила... что надо было уда рить... Свиньи, люди — ему все равно... Пакостить, травить... О, гад... и такие га ды еще холят по нашей земле!.. Лия Бо рисовна... Лия... — -------- \ Татьяна Николаевна подошла к телефо ну. Звонил Левберг: — Я очень хотел бы видеть вас и Лию Борисовну. — Очень рада, Герман Викентьевич. С приездом. Приходите к обеду или вечер ком. У меня вечер свободный... да и Лия как-будто никуда -не собирается.