Сибирские огни, 1936, № 2

но мычала, комкала одеяло. Проснулась она с бледным, измятым лицом, с мучи­ тельной головной болью... Лежала, уста­ вившись в закоптелый потолок, собирала смутные, разорванные воспоминания. Накануне ее зазвала к себе Макрида Никаноровна и они просидели с ней до петухов за медовухой. «Помню пели, помню я плакала, потом ругалась... А вот как попала домой — не помню, хоть убей!..» Виринея и Митенька еще спали. Басис­ тый храп вдовы и спокойное посапывание Митеньки доносилось с кровати. «Нет, как же я все-таки попала до­ мой?..» — Но горячая борода Селифона, только-что покоившаяся на груди, путала и без того растрепанные ее мысли. «Да ведь он же теперь побритой»... — И странно, думая о Селифоне, она пред­ ставляла его только бородатым. «Прижаться бы вот так к нему!..» — Фроська стиснула зубы и тихонько засто­ нала. За завтраком она рассказала сон свой Виринее. — С медовухи это. Я вот тоже, как только под хмельком засну, так мне такое снится... — Вдова блаженно закрыла гла­ да. Фроська надела новый шелковый сара­ фан малинового цвета, с пышными сборча­ тыми рукавами. — Ну чем я не жена ему была?! — спросила она после завтрака Виринею. — Скажи, чем?.. — Худогрудая ты, а у бабы перво-на­ перво — груди, — резко и прямо ответи­ ла Мирониха. Ревнивая Виринея не могла простить дружбы Фроськи с Макридой Никаноров­ ной. «Прикипели до женщины, как две змеи, а она и слюни распустила»... Вдова пе любила ни Егора Егорыча, ни Макри- ды Никаноровны. С улицы донеслось пение колхозников, двинувшихся на манифестацию. Фроська не могла усидеть дома. — Макрида Никаноровна опохмеляться приглашала. Ты уж, Виринеюшка, догля­ ди тут за Митенькой. Вдова сердито отвернулась к окну. 'к Женщины уже хорошо «опохмелились» и заговорили громко, когда в горницу к ним вошел Егор Егорыч. — С праздничком вас, со святым, Апросинья Амосовна, с шестнадцатой го­ довщиной пролетарской революции поздрав­ ляю... — Спасибочка, Егор Егорыч, вас тем же концом и по тому же самому месту, — попробовала отшутиться поповна, по дрог­ нувшие губы и гневно сверкнувшие гла­ за выдали ее. — Ликуют! — указала Макрида Ника­ норовна на площадь, залитую народом. — Половина миру скачет, а половика плачет... Налейте-ка мне, бабочки. Смерть хочется выпить сегодня с вами. Налили и выпили. Народ с площади по­ валил в клуб. — Отслулсили молебствию, — презри­ тельно сказал Егор Егорыч. Еще налили и еще выпили. Рыклия отер пену с усов и подвинулся к поповне. — Когда-нибудь и мы с вами, Апро­ синья Амосовна, выше гор прыгнем от ра­ дости... Покойный батюшка твой, Амос Карпыч, и великомученица матушка, Ва­ сена Викуловна, — умные были люди, сердце золотое имели, а что они о всей этой мерзости, — Рыклип указал в сто­ рону клуба, — говорили: «Придет час и потоптаны будут враги наши во прах»... Егор Егорыч сам налил и первый под­ нял свой стакан. Фроська выпила стакан до дна. — Ну, вот взять хотя бы, к примеру, Апросинья Амосовна, тебя — женщину молодую... Ну, какая твоя жизнь? Да ведь молодость-то, она человеку один раз в жизни дается. А молодость чего требует?.. Эх, да что говорить, коли молодой квас и тот играет. А ты, надо прямо сказать, Апросинья Амосовна, ни деЬка, ни баба, ни мужняя жена теперь из-за этой змеи... Егор Егорыч в раздраженьи, в обиде за поповну, налил еще по стакану. Цветная кашемировая шаль упала с плеч Фроськи. Раскпасневшееся лицо жен­ щины начало медленно бледнеть. Она рыв­ ком подняла стакан с медовухой и выпи­ ла, не переводя дыхания. — А все это потому, Апросинья Амо­ совна, — склонился к уху Фроськи Рык­ лин, — что гнешься ты, как молодая та- линка под напором ветра и не показыва­ ешь зубов обидчикам... Народ вывалил из клуба. Макрида Никаноровна наполнила бере- стяный туяс свежею медовухой и поста­