Сибирские огни, 1936, № 2

рину лишнюю горсть овса тащил. Голова не хочет, а она все тащит. Так, сяк кру­ тился, а рука, язви ее, все тащит. Пегаш- ка сена получше, овса побольше. Шибко голове стыдно было. Взял топор, положил руку на колод: «Отрублю, шортова ру­ к а !»— Напугал руку— перестал рука»... Адуев знал, что лошадь Рахимжан лю­ бит так лге, как и человека, а понимает ее характер, может быть, даже больше, чем понимает характер человека. — Есть жадная лошадь, — однажды рассказывал он, — за вкусным цветком гоняется — не «пасется, бегает, другим есть мешает. Такой лошади одна нога вя­ жешь— одна трава ест, два нога вяжешь— два трава ест, три нота вялсешь — три трава ест. —' Ну, а все ноги свяжешь — всю траву с’ест? — посмеялся тогда над инм Селифон. — Слушай суда, Рэхимжанушка! — председатель вышел из-за стола, сел ря­ дом со стариком и взял его за руку. — О конеферме думаю я давно. Но вот ты пришел и подогнал меня. Спасибо. Завтра на правлении колхоза я поставлю этот вопрос и ты по нему будешь до­ кладчиком. Лучше тебя никто им о Буден­ ном не расскажет. Понял? Ты будешь до­ кладчиком о конеферме и ты же будешь старшим хозяином на ферме. — Ой бой, Ой бой!.. Какой Рахпмжан- ка докладчик? Какой хозяин?.. Старик испуганно замахал на председа­ теля руками. Но по морщинистому его ли­ цу гуляла счастливая улыбка. — Будешь докладчиком? И будешь хо­ зяином! — твердо сказал Селпфон Адуев. ★ Колхоз «Горные орлы» проводил празд­ ник сенокоса и меда. Три праздника — за время с ранней весны до поздней осени — особо выделя­ ли горноорловцы и каждый из них празд­ новали по-своему. В апреле, в конце пахоты, проводился на нолевом стану «Праздник посева». Осенью, по умолоту хлебов, в колхозном клубе — широкий и сытный — «Празд­ ник урожая». На переломе весны, в пер­ вые недели лета — зеленый, радостный «Праздник сенокоса и первого меда». День этого празднования устанавливал­ ся правлением колхоза и проводился он не­ обычно. Самые лучшие верховые лошади седлались в богатые седла. Женщины, мужчины и даже дети надевали яркие одежды и ранним утром, гарцуя на ло­ шадях, пестрыми живописными группами с песпямп выезжали из деревни в леса и юры. Весь день женщины и девушки собира­ ли по ключам и косогорам ягоды черной в красной смородины, малину и ежевику. Мужчины ловили в порожистых речках хариусов, стреляли поднявшихся на крыло молодых тетеревов и глухарят. Весь день молодежь пела песни, купа­ лась в реке, состязалась в искусстве стрельбы, а па солнцезакаге женщины и девушки с'езжались из разиых логов и речек на колхозную пасеку к радушному Станиславу Матвеичу и накрывали столы свежим медом, только-что собранною яго­ дою и янтарными осетинами, ставили кув­ шины со свежею медовухою, варили тради­ ционную алтайскую уху из свежих хари­ усов и ждали приближающихся из гор охотников и рыболовов. И ка® осенью в «День урожая» в клу­ бе празднично убирался комсомольцами «последний сноп», так летом посреди сто­ лов высилась зеленая, ароматная полна сена, увешанная лентами из девичьих кос. Яркие пылали кострьг, пламенели жаркие отблески огня в глазах беспечной, радост­ ной молодежи. С каждым годом новые праздники про­ водились торжественнее и веселее. Предложением проводить праздник лета па лошадях, в лесу, за любимым всеми развлечением гордился Селифон Адуев. Мо­ лодой председатель чутьем понят, что праздник должен проводиться не только с докладами, коллективной едой и речами за­ хмелевших ораторов. II еще ему нравилось, что к празднику лета не готовились зарапее, а назначался он, обычно, неожиданно, после продолдш- тельной, напряженной ночной метки стогов if изнурительно-тяжелой косьбы вручную на недоступных машинам лесных увалах. Перед праздником усталые косцы, греб­ цы, копнильщики, подростки-коттновозы и метальщики самозабвенно парились в ба- нях. В капун праздника запах банного дыма и жженого камня от раскаленных каменок плавал над деревней с полудня до поздней ночи.