Сибирские огни, 1936, № 2

«Завтра в шесть — ей на дежур­ ство» ... Утром проснулся в четыре. Марина еще спала. Адуев опешил на закладку первых труб. На примусе вскипятил Чайник. Сва­ рил для себя и для жены пять штук яиц всмятку (она любит только всмятку). Два из них с’ел сам. Горячий чайник с тремя яйцами, хлебом и куском сливочного мас­ ла на тарелке накрыл полотенцем: «Прос­ нется и сразу же увидит»... По комнате ходил, ступая н а носки . За окном занимался розовый, жаркий с самого утра, день. ...Па тонконогом, с трепещущими горя­ чими ноздрями скакуне прокатилась вес­ на. Отшумели, отзвенели пьяным поло­ водьем реки — легли в каменные берега. Селифон Адуев взглянул на ласково­ темную, отяжелевшую тралу в ближних угорьях и впервые заметил, что весна прошла. И какими-то неведомыми путями он почувствовал, что и его, Селифонова, пьяная пора весны тоже прошла, и что сегодня он входит в знойную и радостную пору лета. Завтра — первая срезка пантов в ма­ ральнике, первая выкачка меда на пасеке и начало сенокоса. Косить будут в пять сенокосилок и двумя бригадами по косо­ горам вручную. Об этом договорились вче­ ра вечером на производственном совеща­ нии. Адуев седлал коня и слышал свист ' и шум подваливаемой травы. — Шире бери — подкашивай!— крик­ нет Герасим Андреич своей бригаде. — Береги пятки! Пятен береги! — отзовется Фома Недобитков п расправит при взмахе косою плечи. Селифону Адуеву хотелось и -на покос, и на пасеку к Станиславу Матвеичу, и в маральник к Акнлфу, но закладка труб важнее — и он {«шил сначала побы­ вать там. А над горами выплывало рас­ плавленное со.уще, разгорался пылающий день. ★ Тягу к всемерному расширению кол­ хозного хозяйства Селифон наблюдал за этот год не только у заведывающего ма­ ральником — Акинфа Овечкина и зав. МТФ — Матрены Погонышевой, но и у рядовых колхозников. Разговоры об овцах н породистых свиньях можно было слы­ шать на любом собрании бригады. Но при­ ход к нему Рахинжана и его предложение изумило председателя. Старик вошел к нему в комнату смело, как к себе в юрту. — Здрастуй бырсидатель, — заговорил он п протянул коричневую руку Атуеву. — Здравствуй, Рахимжан Джарбуло- вич! Садись. — Селифон указал глазами на стул. Старик сел, но тотчас же встал. — Ругаться к тебе пришел — над» стоять... — Рахимжан засмеялся, обна­ жая в смехе белые, как у юноши, зубы. — Ну, ну, начинай, давай поругаемся, Джарбулыч. — Председатель тоя;е встал. — Ты, Селифон Абакумыч, знаешь ста­ рого пастуха. Был он востроголовая соба- ка-Рахимжанка, а теперь товарищ Рахим­ жан. О! — Казах поднял указательный па­ лец и прищелкнул языком. — Казахский коран, мугаллимы, баи, муллы— говорили: не ешь, казах, свииыо — русской собаке родной брат будешь. Я их слушал — не ел. Чушку поганой звал... Вениамин доклад делал: рабочий машины нам строит, мясо кушать хочет. Рабочий мало кушает мясо. Рахимл;ан очень любит мясо, но кушал мясо мало. Бедный шалибок, как заморе- ный конь. Какое это дело?.. Рахимжан слушал, слушал, тайком чушку купил, в горы с собой увез. Чушка двенадцать по­ росят принес... Кушай, Рахимжан, мясо.. Рабочий шалибок, кушай мясо... А! — Ста­ рик гордо посмотрел председателю в глаза и снова прищелкнул языком. — Где твои свиньи, товарищ бырсидатель?.. Это пер­ вый ругачка. — Старик загнул мизинец на левой руке. — Второй ругачка, слушай. Трефилка Петухов газету мне читал. Каж­ дый вечер читал. Я с Робегой слушал. Большой комиссар Буденный пишет: бере­ ги жеребых кобыл, жеребенка береги. Как кобылу Рахимжан сбережет, как Рахим­ жан жеребеночка вырастит. Жеребую ко­ былу накать, жеребую кобылу боронить... Какой шорт дело!.. Комиссар Буденный пи­ шет — конефермы заводи: буржуй поды­ мается, бай подымается — на ком бить буржуя будем?.. Где твоя конеферма, бьгр- сидатель? А? — Рахимжан еще загнул па­ лец и сел. Лицо старика смеялось всеми морщинками. Селифон вспомнил такой же приход в нему Рахимжана год тому назад и такой же непосредственный рассказ о своей ру­ ке. «Проклятая рука, целый год своему ме­