Сибирские огни, 1936, № 2

шала разговор о детях двух прачек — молодых женщин-колхозниц. — Прибегу, бывало, к сыночку, а сердце зайдется — стоять не могу: кро­ шечка, думаю, роднулечка. Зубы стисну, •чужого на руки возьму, а своему и виду не подам. На себе перенесла и он привык, н уж больше не плакал, не кидался ко мне. А теперь ему Марина Оганиславца роднее матери. Уж так-то они любят ее, так любят... Вся кровь Марины прилила к сердцу. Затаив дыхание, она слушала разговор женщин о ребятах, но когда они загово­ рили о ней, — лицо ее запылало, из глаз брызнули слезы. Она поспешно смахнула их концом шарфа и на цыпочках вышла из прачечной. ★ В первые же дни общения с детьми Марина и Аграфена увидели, что «це­ ленькие человечки» прежде всего хотят иметь под руками все, что окружает взрос- ’ лых: коней, коров, козлов, грабли, лопаты, тачки, автомобили, тракторы, аэропланы, обручи и куклы, куклы. «Для детей!» «Да ведь это же для де­ тей!» — эти слова чаще всего слышали от Марины и Аграфены Татуровой предсе­ датель колхоза, секретарь партийной ячей­ ки, председатель сельсовета, бригадиры и работники столярной мастерской. Десятки полосатых мячей разной вели­ чины появились в детском саду. На место замызганных деревянных бакулок появи­ лись легонькие тачюи и коляски, приго­ товленные столярами колхоза. Малюсень- кие садовые лейки сделали жестянщики. Б яркие, фантастические цвета раскрасили н.\ penaiа. Уксклрспи в горы за цветами стали ежедневными перед обедом. Цветы стояли на окнах, на обеденных столах и детских столиках. Матери приходили в сад к детям наря­ женные в новые платья, чисто вымытые, торжественные. Марине, Аграфене Татуровой и няням -стоило много труда приучить женщин к чистоте. — Мылись лее вы и одевались, соби­ раясь раньше в моленную, — убеждала зкенщпи Христннья Седова. — А тут пот- яую, грязную грудь да родному дитенку в рот. В вошочей, пыльной одежде... Да вы ту т такого нам назьму натащите, а мы за жаждой пылпной с тряпкой гоняемся. —• А ежели тебя, грязнуху, Марина Станиславна около дитя увидит? Так же, как и Матрена Погоньппиха, думавшая, что образцовая молочно-товар­ ная ферма — центр животноводческой культуры колхоза, — Марина была убеж­ дена, что образцовый детский сад — гор­ дость всего колхоза. Ей казалось, что дело, которое полю­ била она за кипучую, напряженную, еже­ часную заботу о маленьких людях, — са­ мое интересное, самое радостное из всех дел, какие могут быть на свете. Поздно вечером (когда дети уже спали) пришла 1 Марина домой и повалилась на кровать. Но раздражения на усталость не было. И еще не отдохнувшая как следует, она уже стала думать о том, что ей нуж­ но будет сделать завтра для многочислен­ ной и шумной своей семьи. Не было раздражения и на отсутствую­ щего Селифона. Пе было мучительной рев­ ности и оскорбительных подозрений. Только теперь Марина поняла, что Се­ лифон так же, как и она, захвачен боль­ шой работой. За целый день в детском саду она ни разу не всиомпила о нем: некогда было. Но на душе ее было спо­ койно: так должно быть! Опа придет до­ мой и рядом будет он — самый близкий, любимый. Иногда Селифон забегал к ней, но она знала, что главная его забота сейчас •— водопровод. И, странное дело, водопровод, к постройке которого Марина так равно­ душно отнеслась вначале, теперь волно­ вал ее так же, как и его. — Мы устроим душ. Вода для ребят так лое важна, как солнце, как свежин воздух... Теперь они вместе обсуждали сроки окончания стройки, вместе думали, как ускорить работу. Селифон пришел поздно. Марина уже спала. Просидел за книгою до полночи: он читал роман Мельникова-Печерского «На горах». С сожалением закрыл дочи­ танную книгу и долго сидел недвижно. Суровые образы раскольничьего купечества стояли перед ним. Затхлый, пропахший ладаном скитов, полный ханжества и само­ дурства мир старой Руси — так был по- хол; на срытый не без его участия с лица земли чернушанский мир Пежиных, Амо­ совых, Суховых... Потушив свет, тихонько разделся н осторожно, чтоб пе разбудить жену, лег.