Сибирские огни, 1936, № 2

.ведение после вечеринки, а особенно э т о т леолшданный переход к Марфе — натолк­ нули Марину на страшное подозрение. Она нсиомнила весь сегодняшний день с при­ хода Марфы Обуховой. Припомнила, как вспыхнули глаза подруги, когда она повя- -аывала ему галстук, как необычно была возбуждена весь вечер и обращалась толь­ ко к нему. Воображение Марины работало полным ходом. Она припомнила все, что когда-то говорила ей Марфа о любви но­ вой свободной женщины. «У ней (у Марфы), конечно, все это ■•чень просто... А им (Селифону) — такие только и нравятся... «Завтра Марфа Дани­ ловна...» — значит он весь вечер только и думает что о ней. Марина почувствова­ ла, как губы ее дрогнули, а из глаз хлы­ нули слезы. Она накрылась одеялом с го­ ловой и прикусила наволочку подушки, трясясь от сдерлсиваемых рыданий. Селифон всегда отличался любознатель­ ностью. С детства оп мучил деда расспро­ сами об окружающем его мире. На охоте, к которой он пристрастился с ранних лет, Селифон внимательно наблюдал повадки зверей и птиц и узнал о их жизни то, че­ го не знали многие маститые зоологи. Природный ум помог ему только разби­ раться в делах и людях колхоза. Но то, с чем он столкнулся за эту ночь, в одной небольшой книжечке Энгельса — потряс­ ло его воображение. Его поразили титани­ ческие размеры знаний Энгельса, строй­ ность и убедительность доказательств. В эту ночь он познал, что еще ничего, ■ничего не знает. Что до сего времени он 4ыл слеп и, как слепой, случайно наты­ кался на случайные счастливые тропки и случайно брел по ним. Брел и даже убеж­ ден был, что он ведет кого-то за собой. Думая о себе, Селифоне Адуеве, с прош­ лыми своими суждениями, иронически сказал вслух: — Семья она и семья. Вот тебе и ■семья! Царизм свергяули и все? Глупец! Глу-у-пец!.. Ему показалось, что за эту ночь он на <голову вырос уже только потому, что по­ нял: нельзя быть спокойным при таких ничтожных знаниях, как у него. Углубившись в первую же серьезную жнигу, Селифон почувствовал, что он сно­ ва словно впервые попал в тайгу, испещ­ ренную невиданными следами. Но Адуев увердо знал, что в его жизни не было еще дела, которого бы не сделал он, если хотел этого сильно. В эту ночь Селифон Адуев заразился неутолимым беспокойством познания. Ут­ ро застало его за чтением. Проснувшаяся Марина удивленно смотрела на все еще читающего мужа. Наконец, Селифоп встал из-за стола. • — Ну, Марфа Даниловна, хотел бы я знать, что ты скажешь обо мне через го­ дик!.. Разговаривая вслух, Селифон почувст­ вовал устремленные на пего глаза Мари­ ны и обернулся. Лицо жены все также было бледно, словно опа и не отдохнула за ночь. Сле­ ды высохших слез ясно были видны на нем, но он не замечал их. — Мара! Стервец!.. — шагнул он к ней. — Сте-э-рвец! — весело тряхпув голо­ вой, повторил он, наклоняясь к ее лицу. Марина знала, что слово «стервец» Сели­ фон употребляет в самые восторженные минуты и выражает оно самую задушев­ ную ласку, и все-таки она стремительно отвернулась от него к стене и закрыла ли­ цо руками. Селифон схватил ее за руки и почувствовал, как сквозь плотно прилга- тые к лицу пальцы жены неудержимо про­ сачиваются слезы. Он отнял ее сопротивляющиеся руки. Бледное лицо Марины, мокрое от слез, с упавшпми на лоб и па щеки спутанны­ ми темными волосами, с горящими злобой глазами так поразило его, что он расте­ рялся. — Мара! — не выпуская ее рук, удивленно и в то же время испуганно ска­ зал Селифон. — Уйди! — пронзительно вскрикнула «на и отчаянно рванулась из его рук. — Иди к ней!.. К ней! — и не в си- ia x сдержаться больше зарыдала. — К кому? В чем дело? В чем? — ра­ стерянно повторял он, снова наклоняясь к ее лицу. Марина не могла говорить от душивших ее слез. Он сел на кровать рядом с ней и, взяв ее за плечи, попытался привлечь к себе, но она с такой неожиданной силой отстранилась от него, такой гнев и отвра­ щение сверкнули в ее глазах, что он по­ холодел. Все еще не понимавший причи­ ны ее гнева, Селифон никогда до этого не чувствовал себя более беспомощным, чем сейчас.