Сибирские огни, 1936, № 2

10 mm^imimRinittnniitnnuiiniiiunratiiinioiiinmiinimifflnnffltiniHiiiiiiuyniiHHfflmiwinmiuiimmimwwinifflranBmiinniHiflDnffiinnHiHni е . п е р м и т и п новоселов Селифон чувствовал их состоя­ ние и ему захотелось сгладить нелов­ кость. — Ну, да ты, Остап Гаврилыч, — обратился он к Птице, — лучше меня это сумеешь сделать, и ты, товарищ Рева, яе смейся, что я ножевку не совсем еще научился в руках держать... Побегаю к вам почаще, научите. Так, значит, реши­ ли, друзья? Только, чур, уговор, — за­ смеялся Селифон, потом указал веселыми глазами на вставленный переплет. — Эту мою работу не показывайте никоиу, не стыдите председателя вашего. И Адуев стал собирать стружки с бро­ шенного на верстак пиджака. * Каждое свое дело Марина начинала мыслью: «понравится ли оно ему?» В раз­ говорах с Селифоном она чутьем любящей женщины, улавливала его желания п, не­ заметно для самой, прятала их в тайни­ ках души. Так, любовно, на городской лад, убрала она квартиру. Снимая со стен расшитые полотенца и выцветшие лубочные кар­ тинки, она хотела вытравить из расколь­ ничьего адуевского дома все, что напоми­ нало Селнфону старую ЧернОвушку, с ко­ торой он вел такую ожесточенную борьбу, и удалила все, что хоть как-нибудь могло папомпнать Фроську. Сама она всячески гнала от себя мысли о поповне и если когда и думала о пей, то со стыдом и от­ вращением, как о мучительной и позорной болезни. И странно, каждый раз, когда против воли Марина начинала думать о Фроське, ей вспоминалась успокаивающая презрительная фраза Матрены Погоныши­ хи: «У пей шкуренка не стоит сбруи». Так, заметив пристрастие Селифона к литературе, она тотчас же написала свое­ му другу — Орефшо Зурнпну — письмо •с просьбой прислать «мужу книг самых лучших». Письмо к Зурнипу начинаюсь словами: «Порадуйтесь за меня — я счаст­ лива. Счастлива, по выражению Марфы Даниловны, как дикарка»... Так она по­ просила отца тайком сделать ему пода­ рок: «самый красивый книжный шкаф». Так купила Марина двух гусынь и поса­ дила их на япца. И довольная улыбка Селифона, при входе в кухню, когда гусы­ ни, вытянув длинные шеи, встретили ег» пронзительным крикон и змеиным ши­ пом, — была наградой *а хлепоты е гор­ ластой, злой птицей. Нравилось Марине утром вместе с му­ жем выйти на двор. Впереди с громким криком летали с крыльца на землю вы­ пущенные погулять грудастые гусыни. На земле они широко раскрывали пепельно- дымчатые, с ослепительно белыми подмыш­ ками крылья, словно потягиваясь от прв- должительного сиденья, могуче встряхива­ лись, пуская легкие пушинки по ветру. Марина и Селифон стояли на крыльце, рука в руке. Только-что омытые ледяной водой лица от занимающейся зари каза­ лись еще моложе и свежее. Теперь Мари­ на повязана простеньким яркокрасным, кумачевым платком и не по-молодухино- му — сзади, а по-девичьи — у подбород­ ка. Полыхающий платок, словно кусок упавшей зари, зацепился на ее волосах. Из-за хребта вырывались первые брыз­ ги солнца, а вот и само оно показало свер­ кающую свою горбушку. Так стоят они рядом минуту, может быть две, наблюдая, как солнце, словно подталкиваемое чьими- то могучими плечами, выкатывается па гребнистое острие хребта. А потом она идет на требовательпо- прпзывное мычание коровы, он — на ржание саврасого иноходца. Марина чув­ ствует, что присутствие ее в эти минуты на дворе особенно приятно Селифону. Но уже в первые дни опа заметила, чт» Селифон разрывался между нею и делом. Что нередко, расставшись утром, они встречались только поздно ночью. Марина не могла помириться еще с мыслыо, чтв у пего могут быть такие дела, из-за ко­ торых можно по целым дням оставлять ее одну. Порой ей начинало казаться, чт* раньше ее жизнь с ним была естественней и проще. «Раньше он был весь мой, те­ перь же свое дело оп любит нисколько не меньше, чем и меня». И это, несмотря па всю нелепость сопоставления, оскорблял» ее чувство. Марина снова и снова тре­ вожно улавливала в глазах Селифона бес­ покойство, когда он задерживался с нею, а не шел по бесконечным делам тотчас ж» после обеда. Как-то вечером, когда муж дольше обыч­ ного задержался на поле, где в полном разгаре шла доделка полевых станов, ей пришло в голову: «А что, если у него, кроме меня и Фроськи, есть еще женщи­ на!» Мысль эта показалась такой страш­ ной, что Марина похолодела.