Сибирские огни, 1936, № 2

селены. И это население — плавающее, по приемуществу,— увидено и дано ав­ тором в движении, в постоянной борьбе, в преодолении. Скупо и четко выписывает он наших, советских людей моря: капитанов, меха­ ников, летчиков. У Итина они — как хор в греческой трагедии, сопутствуя всем перипетиям судьбы главного героя (а герой Итина — Северный морской путь), радуются его радостями и печа­ лятся его печалями. Наиболее цельные и активные из них сами творят судьбу ве­ ликого кругоазиатского пути, и роль их сливается с ролью героя. Северный путь — это они, его неутомимые прола­ гатели. Моря Вивиана Итина— не просто мощ­ ные скопления соленой арктической во­ ды, не об’ект для пассивного любова­ ния, не полотно для цветистой акмеисти­ ческой выщивки. Его море — огромный плацдарм, на котором сталкиваются бо­ рющиеся миры, поле битв; поле, которое отвоевывают и осваивают пионеры со- / циализма, его люди. К этим людям по праву перешла по­ четная «голубая лента» морской роман­ тики, утраченная некогда славными мо­ реходцами прошлых веков. Таков капитан Миловзоров, в 1923 го­ ду привезший на своем пароходе в Нижнеколымск отряд красноармейцев, покончивших с последним прибежищем белых авантюристов на берегу Тихого океана. Таков Сергиевский, добравшийся до Владивостока с острова Айона на про­ битом льдами корабле, из трюма которо­ го всю дорогу вычерпывали воду керо­ синовой бочкой с самодельным клапа­ ном. Таковы многие другие действующие лица истории Советской Арктики и пер­ сонажи «Выхода к морю». Таков и Глеб Травин, герой велоси­ педного пробега вдоль северных бере­ гов Азии и вставного очерка книги Итина, очерка о том, как впервые Се­ верным путем в одну навигацию про­ шел... велосипедист. Итин видит море сквозь волю и харак­ тер человека. III Но человек в «Выходе к морю» от­ нюдь не заслоняет собою пейзаж. Автор знает и любит северную природу, все­ гда, впрочем, оживленную присутствием человека. В «Выходе к морю» нет от­ шельнического любования снеговыми, водяными и тундровыми пустынями. Люди и природа в книге Итина трак­ туются слитно и неразрывно, в прекрас­ ном, гармоническом единстве. Это позволяет ему достигать значи­ тельных высот очеркистского мастер­ ства, пределов подлинно реалистического описания севера, пленительного и глу­ бокого лаконизма. Многих страниц вялых описаний сто­ ит, например, такой отрывок, — по су­ ществу, целый сценарий очерка-поэмы о Севере: «Полярный круг на широком плесе у Обдорска, отмеченный тоскливым пло­ ским мыском. Вывеска Госторга nai 06- дорской улице: Госторг покупает — Гос- торг продает. Кондовая архитектура, жирная рыба, новый лесопильный завод, зырянские девушки, одетые в платья прошлого века, простой и прекрасный орнамент меховой обуви, сукно поль- веронез с бильярдного стола на. ненце и неизменный первый вопрос: «Пирту нет?» Обское бурное коричневое море. Сизые туманы над тундрой. Земля,, на которую хочется упасть и прижаться к ней лицом,— дарящая освежающую про­ хладу ягод. Красная брусника, оранже­ вая морошка, бархатный мох — тундра... Чумы, северные олени, белые лайки, пой­ манные песцы, мольбища, могильники и поразительные лица туземцев. Возвраще­ ние в толчее острых волн. Мели. Ледя­ ная вода до пояса. Водяные ухабы, греб­ ни, брызги, туман. . На волне неподвиж­ ные, как лошади на коновязи, вороные лихтера...». И когда читаешь так описанную све­ жую красоту севера, думаешь, что не­ далеки годы, когда среди равнин и вод­ ных просторов богатого Приполярья вы­ растут города и поселятся миллионные массивы счастливого человечества. Север будут называть прекрасным и благодатным. Страшно только то, что загадочно и неисследовано. В средние века Альпы называли ужасными. Теперь Альпы — это тучные горные пастбища, молочные итада, электроэнергия могучих водопа­ дов и прославленные климатические станции — курорты. И совсем еще не­ давно — всего две сотни лет назад — всесветный бродяга, непоседливый пури­ танский ханжа Робинзон Крузо отстре­ ливался от волчьих стай на юге Фран­ ции. Тогда там тоже было «сурово . и дико». Тема Итина — борьба за освоение со­ ветского севера — достойна той боль­ шой, страстной и сдержанной лирики, которой пронизаны лучшие страницы его книги. В этом сочетании лирики и страсти, лирики и воли его сила. В этом, думает­ ся нам, — ведущая ось дальнейшего раз­ вития и роста автора «Выхода к морю». IV Но рядом — в известном ладу — с лирикой на страницах «Выхода к морю» живет лоция. Это совсем неплохо. Если, вообще, верно положение, что «искусство, способное обогащать чело­ века, всегда опиралось на точное зна­ ние», то в особенности бесспорно оно в применении к очерку. Очеркист не может «е поверять «ал­ геброй гармонию».